Игорь Корнелюк: «Я ждал, что меня посадят в долговую яму»

Юбилей "Бандитского Петербурга" невозможен без шлягера, "которого нет". Однажды он ответил за это нашему журналисту.   
 
Когда Игорю Корнелюку предложили написать песню к "Бандитскому Петербургу", он развел руками: "Я не сочувствую этим героям". Но его дебют в киномузыке оказался столь удачен, что, вступая в Союз композиторов, он продемонстрировал саундтрек к новому сериалу. Приняли единогласно.

После премьеры фильма, в августе 2000-го Игорь Корнелюк дал интервью журналисту АЖУР Максиму Максимову (убит в 2004 году, в убийстве признался экс-полковник Михаил Смирнов - ред.).  

- Все было очень просто. Мне позвонил Володя Бортко и предложил написать музыку к фильму "Бандитский Петербург". Почему мне? Предполагалось, что музыку напишет московский композитор Владимир Дашкевич. Но Бортко почувствовал: должна быть свежая кровь. Он очень захотел, чтобы композитором был питерец. Стал анализировать, кто из питерских композиторов что пишет. Вспомнил почему-то мои старые песни. Все вокруг его отговаривали: "Да Корнелюк - это же "Билет на балет", это же "Дожди, дожди, дожди", "Клево"… Это все несерьезно!" Но Бортко настаивал: все же человек Консерваторию закончил, у него не только "Билет на балет"… В Москве, в группе "Киномост", все были против моей кандидатуры. На что Бортко хлопнул по столу: либо пишет Корнелюк, либо я не снимаю! Но после того, как фильм вышел, мне позвонили все люди, которые были против, - благодарили, извинялись…
- Сценарий "Бандитского Петербурга" вас не отпугнул?
- Если честно, когда я прочел сценарий - подчеркиваю, не книгу, а сценарий, - я вдруг понял, что никому из этих героев не сочувствую. А Бортко мне сказал, что должна быть мелодрама.
- Чем же герои вам так не приглянулись?
- Я не мог ответить на вопрос: что их заставило выбрать эту жизнь? Двух Адвокатов, в первую очередь. Почему, например, Катя стала бандершей, предводительницей мафии? Прочел - и никакого сочувствия. А потом, в процессе работы, все это пришло. И я искренне сопереживал героям, пытался настроиться на эту волну, и музыку писал такую, чтобы она "лила воду на мельницу" этих душевных переживаний.

Собственно говоря, я сочинил главные темы еще до того, как увидел кино. Это две песни - "Город, которого нет" и "Чужой", из которых я потом выдергивал материал и симфонически его обрабатывал.
- Как появилась в картине Таня Буланова в роли ресторанной певички?
- Этому целая история предшествовала. Я прослушал огромное количество ресторанных певиц в городе и нашел певицу экзотического вида по имени Афина, голосом и манерой очень напоминающую Любу Успенскую. Бортко послушал и сказал: "Не годится! Это же кабак, а песня еще и за кадром должна звучать. Давай пой ее сам, у тебя лучше получится". Ну - напряглись. Регина Лисиц, мой постоянный автор, переделала стихи от мужского лица. Я спел, Бортко понравилось. Через неделю звонит: "Знаешь, попахивает не той сексуальной ориентацией!". Что получается - журналист, Обнорский, приходит в ресторан, а я ему там пою: "Я для тебя чужой"! Надо, чтобы пела женщина. Я согласился - конечно, это женская песня. Решили остановиться на Тане Булановой. 

Откровенно говоря, мне казалось, что у нее мягкий голос, а песня такая пронзительная, драматичная... Но когда Таня пришла в студию и стала напевать первые строчки, я вдруг сразу понял, что она это споет как надо. И действительно - спела, с третьего раза. Да я и сам песню "Город, которого нет" записывал для фильма трижды, с двумя вариантами текста. У меня, клянусь, никогда такого в жизни не было, чтобы я по несколько раз одно и то же перепевал в студии.

Выяснилось, что кино - не такая простая штука, как мне казалось. Конечно, очень многое там зависит от картинки. Вот в припеве у меня была строчка: "Дай мне тебя не потерять, моя любовь, мое спасенье". И на словах "мое спасенье" камера наезжает на столик с бутылкой водки - все сразу же читается совсем по-другому: вот оно, спасенье! Таких вещей, пусть и мелких, было очень много. А бывало, что я создавал насыщенную музыку, старался свои композиторские возможности показать - так, чтобы звучал полный оркестр… А когда "подкладываешь" музыку под "картинку" - понимаешь, что ничего этого не надо, что одна нота создаст гораздо большее напряжение. Я страшно благодарен Володе Бортко за то, что многому научился, пока работал.
- В жизни вы не встречали таких персонажей, как те, что действуют в "Бандитском Петербурге"?
- Приходилось. Я никогда не забуду, как лет восемь назад меня пригласили в Минск принять участие в матче на звание чемпиона мира по кикбоксингу в легком весе. В качестве шоумена, разумеется - там были Юра Николаев, Женя Белоусов, покойный ныне… Все началось с того, что организаторы этого матча, с которыми мы ехали в поезде, всю ночь веселились и оставили в купе чемоданчик с призовым фондом в два миллиона долларов. Был нанят локомотив, который догнал этот поезд. Слава богу, что у проводника не хватило ума взять и заныкать этот чемоданчик, иначе я не знаю, что бы с ним потом было! Потому что ребята очень серьезные - "пальцы веером" и все прочее…

Один из них подошел ко мне, когда уже начался бой, и говорит: "Игорь, а вы не могли бы попеть минут сорок в прямом эфире?" Я себе представил такую картину: сорок минут стою на ринге и пою!.. Нет, говорю, у меня только одна песня. Он говорит "жаль" и кричит нашему спортсмену, который дрался с голландцем: "Володя, как хочешь, но восемь раундов ты должен продержаться!" Идет бой, и когда начался восьмой раунд, тот поворачивается: "Коля, а теперь уже можно?" - "Теперь можно!.." И тот голландцу - шарах! Голландца унесли, наш парень стал чемпионом, после чего вышел я и спел песню.

А вечером того же дня в ресторане был банкет, вместе со всеми там гулял и генеральный прокурор Белоруссии. Он подпил, подошел ко мне и стал выяснять, почему я свою родину, Белоруссию, покинул, почему уехал в Санкт-Петербург… В общем, браткам это не понравилось, что у него ко мне претензии. И кончилось тем, что он - генеральный прокурор Белоруссии - вынужден был попросить меня: "Игорь, выведите меня отсюда, потому что, боюсь, живым я не выйду!"
- И вы спасли прокурора?
- Да, я его вывел, подвыпившего, никто его не тронул - я сказал: ребята не надо, все нормально… Был среди этих людей и господин Малахов.
- Директор Азизы, которого подозревали в убийстве Игоря Талькова во время драки в "Юбилейном"?
- Тот самый. Он был одним из руководителей Федерации кикбоксинга нашей страны, поскольку занимался этим с детства. Он сел за рояль и очень прилично стал играть "До-диез-минорную фугу" Баха из "Хорошо темперированного клавира". Но меня потряс холодный взгляд его глаз. Потом Малахову, видимо, понравилась моя жена - он стал за ней ухаживать. Марина ему сказала: "Отстаньте, вот мой муж - Игорь". На что Малахов спросил: "А кто Игорь по гороскопу? Скорпион?.. Тогда я все понял. Ну их на фиг, этих Скорпионов, они чуть что - сразу начинают стрелять". Игорь Тальков, кстати, тоже был Скорпионом.

Когда мы летели обратно, в Москву, мы опоздали в аэропорт на целый час - но никто и слова не сказал, самолет терпеливо нас ждал. В течение всего полета эти ребята подзывали стюардессу и просили открыть форточку, а то им было очень душно…

Я эту поездку не забуду никогда! Все полтора дня меня не покидало чувство необъяснимого страха, какой-то тревоги. Я был предельно собранным, очень внимательно следил за происходящим. Когда мы расстались в Москве, то чувство облегчения, с которым я вздохнул, непередаваемо.
- Помнится, конец 80-х был для артистов эстрады золотым временем - большие деньги, стадионы… И, соответственно, интерес со стороны криминальных структур, которые внедряли в окружение звезд своих людей. Как вы те годы пережили?
- Я одно время даже ездил на гастроли с телохранителем. Хотя понимал, что если будут серьезные наезды, то даже десять телохранителей тебя все равно не спасут. Я его возил для защиты от мелкого хулиганства - бывало, после концерта люди ломятся в гримерку... Но чтобы какие-то серьезные люди попытались отобрать у меня деньги - такого не было. Как правило, наезды были на артистов-"фонограмщиков" - тех, которые, рубили, что называется, бабки на халяву.
- Вы фонограмму никогда на концертах не использовали?
- Практически нет. У меня всегда был хороший коллектив, очень дорогие инструменты. В последнее время, когда один выступаю, использую вместо аккомпанемента свою собственную, "минусовую" фонограмму - без голоса.
- Никто из авторитетных людей не предлагал вам свою дружбу, покровительство?
- Предлагали дружбу и деньги несколько лет назад в Государственной думе. Но поскольку я не выяснил, что я должен буду делать за это, я от помощи отказался.
- А кто предлагал? ЛДПР, наверное?
- Не скажу.
- Почему же не согласились?
- Я испугался кабалы и рабства. Ведь бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Спрашиваю: "А как я буду с вами рассчитываться?" Они: ну, давай так - первые три года столько-то процентов с концертов, потом еще два года - столько-то... А я им: "Ребята, а как вы меня проконтролируете? Если же со мной должен работать ваш человек - как я его тогда проконтролирую?" Предложил другой вариант: передаю им все права на свой новый альбом, они за это мне платят деньги. И причем на деньги эти я торжественно обещаю не покупать ни мебели, ни "мерседеса", ни квартиры, а отдать их только на рекламу альбома. Этот вариант их почему-то не устроил…
- Ну а с директорами вам везло?
- Совсем не везло. Обманывали, кидали... Доказывали с усердием, достойным лучшего применения, полную профнепригодность. Это было сплошь и рядом. Один из моих директоров как-то сдал в багаж в аэропорту сумку с заработком коллектива за весь месяц. Естественно, сумка пришла без денег. Когда я с ним расстался, то несколько лет затыкал те "дыры", что он оставил. Единственное исключение - мой самый первый и самый толковый директор, Сережа Данилов, сейчас он работает адвокатом в Вашингтоне. Ужасно жалеет о двух вещах - о том, что уехал из страны, и о том, что расстался со мной. Когда его увидела впервые Пугачева, она ко всем повернулась: вот учитесь, каким должен быть администратор!
- Кто же сейчас ваш директор?
- Моя жена, Марина.
- Игорь, а почему вы так долго шли к этому кадровому решению?
- Сам не знаю… Я почему-то ее недооценивал. А как выяснилось, Марина достаточно практична и осторожна в этом деле. В общем, все идет нормально. Хотя - были и такой случай...В гримерной "Октябрьского" она оставила деньги, закрыла ее на ключ и пошла смотреть мое выступление. Когда мы вернулись, денег уже не было.
- Большая сумма?
- Достаточно приличная (более 20 лет назад - ред.) - 18 тысяч рублей. Эти деньги предназначались на билеты для группы артистов, которые собирались на гастроли.
- Естественно, не нашли?
- Нет... Предложили вызвать милицию. Господи, да, нужно больно - полночи торчать, подписывать эти протоколы! Поехали домой.
- Ваш брак, я знаю, длится уже давно?
- 18 лет (на данный момент - более 40 - ред). Первые годы Марина работала концертмейстером детского хора в ДК имени Газа. А потом родился Антон, она ушла в декретный отпуск и из него уже не возвращалась. Мне приходилось очень тяжело, потому что в студенческие годы сорока рублей нам никак не хватало. Я брался за всякую работу, делал аранжировки нерадивым композиторам, не стану называть их фамилии… Работал в цирке, ездил в Белоруссию, играл на свадьбах. Причем играл буквально до того момента, когда уже стал Игорем Корнелюком. Когда я последний раз играл на свадьбе, мне заказали "Билет на балет" - не зная о том, что это моя песня!
- Шлягеры не приносили вам достаточно денег?
- Дело в том, что первые годы, когда я стал заниматься песней, я был авантюристом жутким. Играл ва-банк! Я знал: либо я выпрыгну, либо меня посадят в долговую яму. Потому что я брал в долг у всех, с кем был знаком. Если я с человеком знаком - значит, я ему должен денег. Потому что записать одну песню по тем временам стоило рублей 400-500. А творчество бурлило, песни надо было записывать. Я одалживал у всех деньги, но почему-то свято верил, что настанет день - и я всем отдам. В конечном итоге я действительно всем все вернул.
- Советские композиторы хоть пристойно вам платили за аранжировки?
- Да, я зарабатывал за один такт 40 копеек. Мне очень нравились вальсы. Пум-ба-па, пум-ба-па… Уже рубль шестьдесят! Но вообще это адский труд. Могу сказать, что Рахманинов в свое время в день делал приблизительно четыре-пять тактов партитуры.
- А вы сколько?
- Я за день делал двести. Целую песню, как правило. Садился в 6 утра и в 2 ночи вставал. Причем я не использовал знаки сокращения нотного письма, потому что это уже не считалось бы отдельным тактом. Но зато я мог сделать аранжировку за день и получить рублей сто пятьдесят.
- Что за история была с дочкой Гейдара Алиева? Она ведь вам тоже заказывала аранжировку?
- Это фантастика. В 86-м году мне позвонил Володя Давыденко, его только что назначили главным музыкальным редактором Центрального телевидения. Это была очень крутая должность! Он позвонил мне, студенту Консерватории, представился и попросил, чтобы я его встретил на вокзале. Оказывается, сразу после его назначения к нему обратились из ЦК - личный секретарь товарища Алиева сказал, что дочь Гейдара Алиевича сочиняет музыку, у нее есть песня, которую с удовольствием споет Радмила Караклаич, нужна только аранжировка. Но при этом все должно быть тихо, без шума - чтобы никто об этом не знал. "Кого вы можете предложить?" Давыденко начинает называть фамилии московских композиторов и слышит: нет, нет и нет. Потом он вдруг вспомнил, что в "Утренней почте" звучала песенка: "Милый, мне очень грустно было...". Называет фамилию: Корнелюк. Минута тишины. "Да, этот подойдет"… Давыденко дает мне кассету и говорит, что за два дня нужно сделать фонограмму. Я поехал на радио, пал в ноги знакомым: очень прошу, отдайте мне вашу завтрашнюю смену! Договорился об аренде инструментов, за каждый заплатил по 25 рублей. Когда уже вечером приехал домой - послушал песню… И мне стало страшно. Типичная дворовая мелодия: "Маленький мальчишка маленький кораблик сделал из тетрадного листа…" Я в шоке: как же тут сделать аранжировку? И вот на следующий день, в метро, меня вдруг осенило: я сделал нечто среднее между электро-попом, фокстротом и твистом. Неплохая получилась фонограмма, всем понравилось, все были довольны... И месяц спустя меня приглашают на конкурс в Юрмалу, в качестве почетного гостя!
Прошло полгода, раздается звонок Володи Давыденко: "Игорь, она написала еще одну песню". А я говорю: "Володя, я все понимаю! Но когда я делаю аранжировку, я ведь туда вкладываю свои идеи, а они не бесконечны, мне просто их жалко… Поэтому, вы уж извините меня, я вынужден отказаться". На следующий день объявляют об отставке Алиева, выводят его из Политбюро… А ровно через два дня снимают с работы Володю Давыденко.

Конечно, это случайное совпадение. Но Володя на меня круто обиделся. Почему-то он посчитал, что я всему причиной явился.
- И как же дальше сложилась музыкальная карьера дочери Алиева?
- Клянусь - не знаю, я потерял ее из виду.
- Может быть, вам не только аранжировки, но и музыку кто-либо из композиторов заказывал?
- Были предложения, но я отказывал. Я считаю, что это безнравственно, это аморально… Никогда! Никогда я не сочиню ни одной ноты, чтобы под ней подписался кто-то другой.
- А если нужда возникнет?
- Все равно. Я лучше буду петь в переходах на Невском.
- Но, похоже, вам это не грозит - вы, судя по всему, достаточно состоятельный человек?
- Я не жалуюсь на жизнь. Но я и не новый русский. Я принадлежу к тому классу, которого нет, на самом деле, в нашей стране, - к среднему классу. И, на мой взгляд, многие наши беды - именно от того, что этого класса не существует. Был бы у нас нормальный и здоровый, сильный средний класс - я уверен, не было бы 95 процентов того, что есть сейчас на нашей эстраде. Я имею в виду "фонограммных" артистов, которые вообще не умеют петь. Люди бы не стали за это платить деньги.
- А кто же платит сейчас?
- Либо богатый класс, либо одурманенная молодежь.
- Кстати, о молодежи - какую музыку предпочитает ваш сын?
- Он ее вообще не предпочитает, ничего не слушает. Вообще ничего! У него два увлечения - компьютер и какие-то фильмы, которые он любит. Все! В детстве он учиться музыке не хотел, а заставлять я его не стал - из этого, как правило, ничего хорошего не получается…
- Вам приходится считаться с законами шоу-бизнеса? Платить за появление на телеэкране, например?
- Нет, я упорно продолжаю никому не платить, просто из принципиальных соображений.
- Это ведь влияет на рейтинги...
- А мне плевать на рейтинги. Публика, у меня такое впечатление, ходит на концерты не благодаря, а вопреки тому, что видит на телеэкране. У меня есть моя публика, я ей очень благодарен. Меня любят, узнают, автографы берут. Что ж еще надо, собственно говоря? А когда шел "Бандитский Петербург" - хоть не ходи по улице. Я пришел в налоговую, а там все инспектора сбежались: чем закончится? И сколько теплых слов говорили по поводу музыки! Знаете, как приятно было... Господи, хоть не зря работаешь. В этом смысле - у меня мир и покой с самим собою. Когда станет все нормально, то артистам будут платить за то, что они снимаются на телевидении, а не наоборот. Думаю, это время настанет, и очень скоро. Это не потому, что я жадный - я, наоборот, очень расточительный и щедрый человек. Я не делал никогда никаких накоплений, у меня вечно полон дом гостей и друзей, это было всегда, и даст бог, так всегда и будет. Но есть игры, в которые я не хочу играть - мне они не нравятся.

Максим Максимов