Многотонные чудовища тоже хворают - мы нашли, где на Донбассе их латают. В помощь им прислали "медиков" из Тосно и Кингисеппа. За стальное милосердие взялся "Ленинградский рубеж".
Охота в ДНР запрещена - слишком много в лесу мин. Вот и расплодились фазаны, занятные птички часто перебегают дорогу. "Машиной собьешь, потом на сковородку – вкуснотища", - деловито рассуждает мой проводник.
После Донецка, где удивил контраст от деликатесов до шрапнели, едем в дальний ремонтный батальон. Назвать дорогу плохой - отвесить ей комплимент. Внедорожник ползет между ям и выбоин размером с кухню в хрущевке. На обочине памятный знак жертвам обстрела времен отделения Донбасса, рядом алые розы и ни соринки. Вижу предупреждение у въезда на лесную дорогу: "Мины". На остановке объявление: "Помогу уехать в Россию".
Пропускаем колонну бронетехники, машины, ну точно стальные жуки-скарабеи, скрежещут и подвывают. Дорога для гусениц вполне впору.
Приехали. У входа в часть солдатские будни - сушится одежда, сержант пыхтит сигареткой. Заходим в здоровенный ангар советских масштабов, где латают технику, вырезают пробитые участки брони и наваривают новые. Пахнет сваркой, мазутом, металлом - нажористый букет под непрестанный гул и серо-зеленая палитра. Одна из забот здесь – артиллерия.
Вдруг звонок-реклама: "Музыкальная студия в Петербурге приглашает на курсы барабанщиков". Внимательно выслушал, вспомнил урок музыки:
"Промчались годы боевые,
Погиб наш юный барабанщик,
Но песня о нем не умрет".
Пока же годы не промчались, основная работа на фронте с обеих сторон ведется ствольными орудиями - гаубицами, минометами. Стрелковые бои тут редкость. Артиллерия наносит основной урон живой силе, сечет и косит тех, кто порой даже не успевает подойти к позиции.
Когда приближаешься к монстрам-гаубицам "Гиацинт" и "Мста", то физически ощущаешь тяжесть металла. Одно дуло (да простят меня оружейники, конечно же "дульный срез") с казенником весит 3,2 тонны, а все орудие - 28 тонн. Кстати, гиацинт - символ печали, но в таком исполнении - смерти. Выглядят орудия крайне прочно, но эксплуатируются нещадно.
- Три тысячи выстрелов - предел для ствола, - говорит юркий парнишка Миша из Чувашии. Здесь он уже как год.
- А что на стволах написано, имена? - провел я рукой по пыльной броне.
- Да. Это Ульянка, а там Виктория, - показывает он на мощных барышень.
- Вы как их чинить научились?
- А черт его знает, сначала ничего не умели, на клин затвора день мог уйти, а сейчас в 15 минут можем уложиться.
Клин затвора и снижение давления в дульном компенсаторе (снижает подброс ствола) - самые частые поломки.
Вот еще трое чумазых у пушки жестикулируют, спорят, что дальше делать. Да так задорно, что помочь захотелось. Ограничился тем, что заглянул в дуло. Наблюдаю, как четверо, чертыхаясь, тащат небольшой ствол на смешной тележке. Сам бы потаскал, точно б не смеялся. А пока разглядываю шомпол и инструмент.
Еще одна проблема в повреждении стволов осколками. Какие-то можно залатать, а остальные - под списание. Иначе рванет, давление внутри сумасшедшее.
- А новые стволы где берете?
- Не слышал о новых. Они же в 70-е и 80-е выпускались. Всё со складов.
Мысль про размер складов интересная, но Минобороны даже Пригожину на такие вопросы в прямом эфире не отвечало.
Спросил Михаила, как он здесь оказался.
- Военное училище в Петербурге, потом в Чувашию, затем сюда.
- И как?
- Нравится, - как бы даже удивился он, показывая как игрушку, притаившийся миномет.
Тут нас прервали, примчался парень с монтировкой и принялся орать на крановщика. Мол, не туда и не то поднимаешь. Цензурных слов мало, а энергии залейся. Красота.
Что касается ремонта бронетехники, то в Ленобласти придумали, как склеить гражданский ресурс с помощью для Минобороны. Фонд "Ленинградский рубеж" (образован в 2022 году для поддержки военных на СВО) привез в рембат двух преподавателей по сварке из Тосненского и Кингисеппского колледжей - они обучают бойцов. В помощь прислали газосварочные аппараты, похожие на шеренгу из роботов.
Оба специалиста имеют сильный опыт на больших стройках.
- Сколько учатся в мирной жизни? - спросил я.
- Три года, - ответил один из мастеров искры Антон.
- А здесь за сколько и чему?
- За месяц. Но речь об азах одного вида сварки, мы просто даем навык. У кого-то сразу получается, у кого-то нет. Это как в музыке. Уже 15 человек обучили, есть успехи.
- Что сложнее всего?
- Варить алюминий. Не видно, как он нагревается. А навык нужный, алюминий используется в конструкции орудий - кожух ствола, - говорит второй собеседник (через пару дней, здесь же в рембате, ему и его товарищу пожмет руку губернатор Ленобласти Александр Дрозденко).
В уголке практиковался один из обучаемых, периодически снимая маску. И делал это с таким суровым лицом, что вопросы были излишни - точно научится.
Вышли на солнце: сержант с сигаретой на месте. Поехали по ухабам обратно, а навстречу маршрутка, ей лет тридцать, нас на таких в школу возили. И дед с бабкой провожают наш джип недовольными взглядами. По обочинам хаты-мазанки. Из них словно уже век доносится - вы что белые, что красные - лишь бы их не трогали.