Редчайший приговор вынес ломоносовский судья Антоненко. Он оправдал стопроцентного стрелочника — бригадира. Монтеры начали работы на рельсах без его разрешения, но не услышали электричку и погибли. 47news посмотрел на дело даже из кабины машиниста и услышал, как теперь дадут по шее следователю с прокурором.
Ломоносовский городской суд 18 июля вынес оправдательный приговор 42-летнему жителю деревни Пудомяги, уроженцу села Поплевино Рязанской области Сергею Напалкову. Его обвиняли в нарушении требований охраны труда, "повлекшем по неосторожности смерть двух или более лиц". 26 августа 2016 года электричка насмерть сбила двух рабочих из его бригады на 54 километре перегона "Большая Ижора - Лебяжье". Следствие вел транспортный Следком, прокурор транспортной прокуратуры утверждал обвинительное заключение и санкционировал передачу дела в суд. Судью Андрея Антоненко их процессуальные умозаключения не впечатлили.
Для понимания исключительности решения скажем, что в минувшем году в суды Петербурга поступило более 13 тысяч уголовных дел в отношении 14 тысяч граждан. Из них оправданы всего 19 человек. То есть чуть более чем 0,1%. В 2015-м - столько же, сообщала в итоговом докладе председатель Санкт-Петербургского городского суда Валентина Епифанова. По Ленобласти статистики в открытом доступе нет, но вряд ли ситуация сильно отличается. По России оправдывают менее 1 процента.
В то утро дорожный мастер Напалков компании-подрядчика РЖД, некого ООО "СТР", выехал на своей машине к месту работ. Но вспомнил, что забыл запчасти. Пришлось возвращаться. Он сделал пару звонков, предупредил сотрудников своей бригады, что задержится часа на полтора, и обсудил объем работ, но разрешения приступать к ним не давал. Здесь нужно отметить, несмотря на то, что работа была однотипная — закрепление болтов — по мнению обвинения, Напалков был обязан перед началом работ проводить инструктаж под роспись каждого работника в журнале. Впрочем, гендиректор "СТР" Дмитрий Кухарь на суде утверждал, что инструктаж должен был проводиться не чаще одного раза в неделю.
Так или иначе, но монтеры Игорь Барбенюк и Андрей Вишняков не дождались мастера и приступили. Для такой работы используется шумный бензиновый гайковерт. Скорее всего, поэтому они не заметили электричку. Возможно, на случившееся повлияло и то, что пути на этих километрах закругляются, и поезд, условно, выходил из поворота. Оба рабочих погибли на месте. Чтение заключения судмедэксперта о травмах - занятие не для слабонервных.
В обвинительном заключении следователь СК на транспорте облек трагедию в юридическую претензию: "Своими действиями Напалков, являясь лицом, на которое возложены обязанности по соблюдению охраны труда, допустил их нарушение, поскольку небрежно отнесся к исполнению своих профессиональных обязанностей, не предвидел наступления опасных последствий ...в виде наступления смерти двух лиц".
Пятеро монтеров, работавших с погибшими, подтвердили на этапе следствия, что начали работать без разрешения мастера. При этом не был выставлен так называемый сигналист, который предупреждает коллег о приближении поезда. Для соблюдения техники безопасности — критически важное условие. Мать одного из погибших рассказала на суде, что, по словам сына, бывали случаи, когда ремонтникам приходилось отпрыгивать с путей в последний момент. Сын погибшего вспоминал слова отца о том, что отсутствие сигналистов было нормой. Жена второго ретранслировала мужа. Он ей не раз говорил об адском шуме гайковерта, за которым ничего не слышно. Кстати, руководство компании "СТР" так и не смогло внятно ответить на вопросы о регулярности выставления сигналистов, свалив вину на мастера. Хотя по штату они предусмотрены.
Машинист электропоезда "Петербург - Калище" Дмитрий Панов рассказал следствию, что перед отправлением с Балтийского вокзала получил предупреждение о том, что с 51 по 60 километр ведутся ремонтные работы. Ему предписывалось двигаться со скоростью не выше 100 км/час. После отправления со станции Большая Ижора он разогнался до 90 км/час и перед входом в кривую на 53 километре подал звуковой сигнал. "При выезде из кривой в непосредственной близости от поезда я увидел людей в зеленых жилетах. Они находились в полусогнутом состоянии спиной к поезду.
Одновременно со звуковым сигналом я применил экстренное торможение, ...но на него (сигнал) они не отреагировали. Мне показалось, они меня не слышат. ... потом я почувствовал сильный удар". Его помощник спустился оценить ситуацию. На вопрос к работягам, почему не был выставлен сигналист, те лишь пожали плечами, порекомендовав спросить у начальства.
Отметим, что Сергей Напалков на суде вину признал. Кстати, дорожным мастером он был назначен за месяц до случившегося, до этого был простым монтером. Так что скорее всего сам не раз отпрыгивал из-под электричек. Впрочем, суду его признание не показалось стоящим.
"Показания подсудимого о признании им вины по причине опоздания на работу ...суд оценивает как не правовую, а моральную оценку своих действий, не свидетельствующую об его виновности", — постановил судья Антоненко.
Что касается доводов обвинения, то суд их отверг через логику: "доказательства обвинения ...свидетельствуют лишь о нарушении Напалковым трудовой дисциплины, выразившемся в несвоевременном прибытии на рабочее место, но не требований охраны труда. Данные нарушения не находятся в причинной связи с наступившими последствиями в виде смерти потерпевших".
Их действия суд назвал "небрежными и самонадеянными", отметив при этом, что каждый рабочий был осведомлен о порядке выполнения работ, поскольку инструктаж проходили ежедневно. "Решение приступить к работе до приезда мастера члены бригады приняли самостоятельно, желая скорее закончить рабочий день", - отмечает судья.
Случай мастера Напалкова совершенно не укладывается в практику уголовного преследования в России. Например, после гибели 24 человек в московском метро в результате схода состава с рельсов были признаны виновными трое рабочих и представитель подрядчика. После теракта в метро Петербурга было возбуждено уголовное дело в отношении рядового сотрудника метрополитена, который поставил на станцию, где прошел террорист, двух стажеров вместо заболевшего инспектора. При этом на работу рамок рядовой сотрудник повлиять не мог физически.
В нашем случае Фемида не нашла в действиях мастерового состава преступления. Что автоматически влечет очень большие неприятности для следствия и прокуратуры. По словам собеседников в СК, за оправдательным приговором обычно следуют служебные проверки.
"Если оправдан, значит, доказательства его вины получены либо с нарушениями, либо вообще незаконно. Вывод в любом случае один - следователь плохо работал. Наказание — вплоть до неполного служебного соответствия или увольнения. Прокурорам тоже достанется. Они в курсе происходящего с того момента как уголовное дело возбуждено. Имеют право вмешаться на любом этапе и утверждают обвинительное заключение. Значит, и они плохо работали", - отметил собеседник, добавив, что все-таки подобные случаи большая редкость, как, впрочем, и прекращение следователем уголовных дел по реабилитирующим основаниям. "Все привыкли, что приговоры обвинительные, вот и стараются всеми силами запихать дело в суд на авось". Другой собеседник выразился проще: "По шее получат все".
Судьям оправдательные приговоры тоже не на руку. Во-первых, это открытый конфликт с прокурором. Во-вторых, технически его составлять дольше и сложнее. В-третьих, они, по статистике, отменяются в четыре раза чаще, чем обвинительные. А после нескольких отмен следует квалификационная коллегия, что для карьеры не полезно.
По словам адвоката мастера Руслана Айдамирова, невиновность подзащитного для него была очевидна. "Вопрос был лишь в том, достанет ли у судьи решимости вынести оправдательный приговор. Большинство его коллег просто компенсирует несправедливость приговора мягкостью наказания", - отметил адвокат.
"В случае обжалования приговора нам необходимо будет сосредоточиться на следующем этапе, и он гораздо сложнее - в суде апелляционной инстанции нам предстоит убедить коллегию в составе трёх судей в невиновности нашего подзащитного. Что, естественно, сложнее, так как гособвинитель сделает все, чтобы доказать незаконность оправдательного приговора. В противном случае у следствия и гособвинителя будут серьёзные правовые последствия", полагает Алексей Добрынин, адвокат коллегии адвокатов Pen & Paper, также принимавшей участие в защите Напалкова.
Для справки скажем, что судье Андрею Антоненко 44 года. В 1994 году окончил СПБГУ по специальности "юриспруденция". Судьей работает относительно недолго, был назначен указом президента в апреле 2010 года.
В разговоре с 47news Сергей Напалков был скован, что и понятно. Но все же сказал, что был удивлен: "Конечно, я знаю, что такой приговор редкость. Морально готовился к другому".
Напоследок стоит отметить, что оправдательные приговоры почти всегда обжалуются прокуратурой. Поэтому, возможно, это не конец истории.