Наступившие морозы 47news решил пугануть юмором о том, как в холодину попала, а потом, разумеется, выпуталась Краснознаменная Ленинградская милиция. Если, читатель, вы на днях замерзнете, вспомните эту зарисовку и станет теплее.

Было это так давно, что автомобиль "Москвич-2140" считался роскошью. Вместе с напарником я доехал чуть ли не до Соснового Бора. Довезли нас туда коллеги по советскому сыску. Уж очень надо нам было встретиться с молодым прохвостом по имени Тофик. Сегодня, хоть пытай, я не скажу его фамилию, но до сих пор помню, что он кидал вместе с жуликом Ромой продавцов отечественного автопрома на станции техобслуживания в Красном Селе. Вот мы его и вычислили, вот мы к нему и нагрянули.

Сначала все шло по шаблону. Мол, гутен морген, Тофик, на выход с вещами. Оказалось, что "Москвич", который он с дольщиком отжал, стоял рядом с его парадной. Очень даже замечательно. Заодно и конвой из местных сотрудников обрадовался, что мы поимели свои колеса. Бензин он и при СССР – бензин. Погрузились, погнали. Правда, не дорога, а каток. Не Ленобласть, а по градусу – остров Шпицберген.

Едем, перекидываемся колкостями. Тофик говорит: "Не понимаю, откуда ко мне такое служебное рвение". Мы подтруниваем: "Нам подставной на опознание нужен, а ты буквально копия". А мы же народ опытный, у нас с собой был припасен термос с чаем. Не звери – Тофику налили крышечку. Это и оказалась ошибкой комиссаров Мегрэ. Задержанный за рулем хватанул стаканчик. Стаканчик оказался горячим. Чай на него, прямо между ног. Он бросает руль, машину бросает по льду. Короче, пару раз точно вертанулись и, как в синематографе,  встали после сальто на колеса.

Как говорят взрослые в таких случаях: "Зашибись!". Но это те, кто смотрит со стороны. Мы сказанули по-другому. Причем хором. А Тофик даже без акцента. Ну, писать это слово незачем – все его хорошо знают.

Чудо заключалось в том, что двигатель не заглох. Умели делать, черти. Другое дело, что крыша стала отражать поверхность дороги, да и ни одного стекла не осталось. Но все здоровы, к прохождению дальнейших оперативно-разыскных мероприятий годные. Ну, не допили чайку, бывает. Покряхтели дальше. Напомню, то не май месяц был. Если не минус 30, так рядом. Первые пару минут храбрились. Типа, имперский сыск не опохмеляется. Затем задор спал. И у Тофика тоже. Мы начали заворачиваться во все, что было в салоне. Может, это сегодня и смешно, но чехлы с кресел тоже в ход пошли. Кутались, будто в открытый космос выходим.

Так и перли, молча.

При въезде в город на Московском проспекте нас остановил инспектор. Понимаю, выглядело это экзотично. Но к этому времени мы даже удостоверений достать из карманов не могли. Смерзлись. Притом, прижавшись друг к другу. Картину можно было бы назвать – "Сильнее Арктики". Я этому гаишнику только и сказал: "Что, не видишь, уголовный розыск едет?!". Он опешил и отдал честь.

К набережной Лейтенанта Шмидта, где стоял тогда наш эскадрон под именем 16 отделение милиции, мы доехали на морально-волевых. Когда забрались на тротуар, да с грохотом, то помощник дежурного в такую стужу в одной форменной рубашке выскочил.

- Помочь? – задал он самый идиотский вопрос.

- Нет, мы просто стекла опустили, чтобы не вспотеть, - ответил мой напарник да еще добавил текста почти из устава патрульной службы.

Если ноги еще в отдел уголовного розыска заходили, то все остальное мы не чувствовали. Сесть на диван не могли. Так и стояли втроем в кабинете. Тогда трудно было понять, кто из нас Тофик, а кто оперуполномоченные. Отступающие французы под Москвой выглядели гламурнее.

Забежал начальник. Даже не матернулся и убежал. Через секунду забежал вновь с дорогой бутылкой армянского коньяка. Наливал в чайные чашки и как отец родной первому: "пей", второму: "пей", третьему: "пей". Он много повидал, но рука дрожала.

За столом завороженно сидел наш опер. Он все любовался, потом опомнился, достал конфету и хотел нам дать закусить. Но потом проглотил ее сам. Конфета оказалась марки "Мишка на севере". Заржал, гад.

Разматывали нас минут пять. Лед скалывали. Ничего мы не говорили, зато понятно стало, кто Тофик. Нарисовался следователь. Глянул на задержанного и заявил: "Не-еее, я его в таком виде допрашивать не буду. Скажут, пытали".

В этот момент прибежал потерпевший – тот, кто "Москвича" лишился. Вернее, не то, чтобы лишился, а получил за него госцену, вместо спекулятивной. Да, забыл сказать – жертва оказалась не простая. Он был заместителем начальника Управления кадров ГУВД Леноблгорисполкомов. Этот сразу за "Москвич" поинтересовался. На наше состояние не очень обратил внимание. Козел. Мы говорим – вещественное доказательство стоит у ворот, иди – любуйся. Пошел. Пришел – намекает, мол, не все как при продаже. Голос повышает. Мы уже не злые, а со ста пятьюдесятью коньяка во лбу на голодный желудок. Ответили что-то не слишком корректное. Он же начальник, топочет. Разозлились. Тофика спрашиваем: "Куклу ты совал ему?". Он: "Он меня даже не видел". Отличненько.

Хапнули еще грамм по сто. У нас в сейфе было. Все втроем, будто год в одном полку служили. Тофик-то из жаркой союзной республики был. И было ему, как вы понимаете, еще веселее.

В результате этот Зам уволок свой "Москвич", который почти вдребезги, а Тофика отпустили. Но не сразу, он еще пару часов у нас отогревался.

А все почему? Не надо жадничать, а надо проявлять христианское солдатское радушие к тем, кто претерпевает лишения на морозе.

Вот и вам того же в Рождество.

Евгений Вышенков, 47news