Госдума предложила установить уголовную ответственность за хищение бюджетных средств со значительным увеличением санкции до 15 лет лишения свободы. Основной аргумент - ответственность за хищения из бюджета имеет большое значение для обеспечения госинтересов. Оно большое, но не большее, чем хищение у человека. Потому что Конституция.

До принятия в 1993 году Конституции Российской Федерации, юбилей которой мы будем отмечать совсем скоро, в уголовном законодательстве СССР и РСФСР уголовная ответственность за преступления в отношении государственной собственности и собственности граждан различалась по мере общественной опасности и, соответственно, по мере ответственности, в том числе и размером санкций. Как следствие этого, даже составы преступлений находились в разных главах кодекса.

По сравнению с законодательством раннего СССР, например, с печально знаменитым законом 1932 года, получившем в народе прозвище "О колосках", законодательство позднего Союза ушло далеко с точки зрения буквы закона, но не с точки зрения законодательного духа.

Новая конституция двадцать лет назад провозгласила равную защиту для всех форм собственности, следствием чего стало объединение соответствующих глав уголовного кодекса в одну, и уголовно-правовая охрана всех форм собственности стала равной. Это было одним из демократических завоеваний того периода, потому что именно с этого момента собственность и государства, и гражданина, и иные формы собственности получили юридически равную конституционную защиту.

Для наглядности, например, в УК РСФСР Первая глава особенной части содержала составы государственных преступлений, в нынешнем же УК Первой главой предусматриваются преступления против личности, а преступления против основ конституционного строя, бывшие государственные, благополучно переехали в главу двадцать девятую.

Фактически в новом уголовном кодексе был закреплен приоритет личности над государством.

Поэтому одной статьей уголовного кодекса невозможно отменить Конституционный принцип - принцип равной защиты всех форм собственности, и осуществлять контроль за преступлениями в отношении собственности граждан по остаточному принципу.

С конституционной теорией разобрались. Теперь приступим к теории уголовного права, ее незыблемым основам, и вспомним про объект преступления.

У коллег из нижней палаты объект преступления, элементом которого является предмет преступления, почему-то изначально сужен - это бюджетные средства, а равно финансовые активы, то есть только денежные средства. Получается, без государева внимания остаются все иные виды государственной собственности: недвижимое и движимое имущество, земля, энергоресурсы и прочее.

Что не логично, так как, если уж заботиться, то обо всей собственности целиком, а не об отдельно взятом виде.

В этом случае во всех составах, образующих хищения, необходимо предусматривать ответственность за хищение всех видов государственной собственности. Что странно, так как все составы хищений в нашем уголовном кодексе были сформулированы универсальным образом, то есть они уже сейчас предусматривают ответственность как за посягательство на государственную казну, так и на частную.

Чтобы не юристам было понятен весь юридический смысл, то шутливая аналогия на примере преступлений против личности могла бы быть такой: убийство неженатого мужчины при квалификации, с точки зрения повышенной опасности, признается более общественно-опасным, чем убийство женатого, и за это убийство устанавливается повышенная мера ответственности. Потому что неженатый мужчина свободен, соответственно, более доступен для всех женщин (иногда и некоторых мужчин), что значительно увеличивает их право выбора потенциального мужа, и его убийство тем самым существенно эти права ограничивает и более общественно опасно.

Выглядит, конечно, оригинально, но бредово. Если без шуток, то эта инициатива также доктринально необычна, как и, допустим, введение наряду со статьей 105 Уголовного Кодекса, предусматривающей ответственность за убийство, статью 105.1. Убийство человека определенной национальности с повышенной мерой ответственности за это.

Действительно, с точки зрения обычного гражданина, хищения государственных средств многомиллионны и ужасны, но размер хищения, как известно из науки уголовного права, далеко не единственный критерий оценки его опасности. Есть понятие причинения значительного ущерба, например. И нельзя говорить, что хищение 20-30 миллионов рублей более общественно опасно, чем обнесенный "под ноль" домик в садоводстве, где проводят всё время пенсионеры, или же в деревне в Якутии, или в Архангельской области, где люди живут поколениями.

Если взглянуть на проблему казнокрадства реально, то она носит правоприменительный характер и ее бессмысленно решать увеличением законодательного текста, к тому же, противоречащего Конституции.

А если мы все же хотим действовать законодательно и корректно, то для начала необходимо провести скрупулезную ревизию санкций составов преступлений, предусматривающих ответственность за хищения. Причем, не предопределяя заранее вывод, ведь он может быть неожиданным. И только затем, исходя из результатов, заниматься нормотворчеством.

Не дожидаясь результатов ревизии, можно сделать очень простое, но показавшее свою эффективность действие, с точки зрения правоприменения: воссоздать в системе МВД подразделения, специализирующиеся в расследовании преступлений в сфере отношений с государственной собственностью, так как вопрос успешного расследования разного вида хищений это, в первую очередь, вопрос специализации, профессионализма и опыта правоприменителя. И возродить несколько подзабытый советский бренд под названием УБХСС (Управление по борьбе с хищениями социалистической собственности). Только немного изменив название на "Управление по борьбе с хищениями государственной", а не социалистической собственности — УБХГС. Звучит, конечно, не слишком привлекательно и напоминает ГКЧП, но это самая последняя трудность.

Это и Конституции противоречить не будет, и теории уголовного права, да и основам экономической системы государства. Ведь государственное создается из частного, а не наоборот.

Член Совета Федераций от Архангельской области Константин Добрынин, для 47News