Молодая, немедийная – она уже год бьется с системой в поисках подруги из Чечни. Ей летят отписки, ее задерживают. Сегодня она вновь вышла на акцию. 47news – о жажде надежды.
Последний раз 27-летнюю Седу видели на фото - она была на встрече в Грозном с омбудсменом Чечни по правам человека. С тех пор о ее судьбе – ничего. 47news поговорил с ее подругой Леной Патяевой, она посвятила себя огласке этого дела. Благодаря ей голоса поддержки прозвучали по всей России, но самое главное все так же остается в зоне радиомолчания.
Прошлый август стал фактически роковым для Лены Патяевой – ее подругу Седу Сулейманову задержали в Петербурге сотрудники полиции, а из отдела внезапно увезли домой, в Чечню. Седа официально была задержана по подозрению в краже украшений. Правозащитники объясняют: таким образом родственники часто пытаются найти тех, кто бежит от домашнего насилия. Через неделю друзья увидели Седу на фото - она была на встрече в Грозном с омбудсменом Чечни по правам человека.
В город на Неве Седа сбежала от семьи в Грозном в 2022-м. Официально работала в кофейне, но вскоре на нее вышли родные, потребовали вернуться. Она была против. Тогда ей удалось скрыться, помогли правозащитники. Ей предлагали выезд за пределы России, но она отказалась, хотела остаться в Петербурге. Здесь познакомилась со Стасом Кудрявцевым, решили пожениться. После похищения Седу стали искать друзья, связались с родными. Стас принял ислам, чтобы получить расположение родителей Седы перед свадьбой, - но это не помогло.
– Вы ведете реально активную кампанию уже год, за это время много людей обратили внимание на историю Седы. Вы ведь немедийный человек. Как вы смогли все это вывести на такой уровень?
– Я действительно немедийная - не интересовалась ни новостями, ни общественной жизнью. Я хотела самоизолироваться от всего происходящего и жила исключительно частной жизнью. Все с нуля надо было делать.
Лена работает на стройке монтажником.
Фото в материале предоставлены Леной Патяевой
– Вы смогли организовать флешмоб по всей стране, об исчезновении Седы писали зарубежные СМИ. Но не гаснет ли интерес со временем?
– Мне кажется, что интерес к теме в целом беглянок с Кавказа, наверное, вырос. В случае Лии Заурбековой и Айшат Магомедовой, возможно, все так успешно разрешилось из-за этого.
Правозащитная организация "Марем" сообщала: 19-летняя Лия Заурбекова уехала из Чечни в Москву 13 мая. По ее словам, на нее оказывали давление, и она ушла из дома. Пока та находилась в столичном отделении полиции, "за дверью стояли родственники". В итоге девушке спустя четыре дня удалось выбраться в другую страну.
История 18-летней студентки Айшат Магомедовой развивалась стремительно. По данным "Марем", родственники увезли ее из Москвы в Дагестан 31 июля. Однако 8 августа ее отпустила семья.
- Общество было готово реагировать, как-то давить на официальные структуры, чтобы права этих девушек соблюдались. Наверное, наша кампания по поводу Седы этому тоже способствовала, - убеждена собеседница. - Наша история перешла в долгосрочный режим. По сути, мое участие во всей этой кампании началось не год назад, а с февраля этого года. Той осенью правозащитники сказали, что мое участие не требуется в СМИ. Тогда весь акцент был на Станиславе Кудрявцеве (женихе Седы). Потом я не увидела результатов.
– А как ваши близкие относятся к тому, чем вы занимаетесь?
– Все действительно близкие мне люди меня поддерживают. Я не могу сказать, что каждый мой какой-нибудь знакомый в курсе обо всем. Понятное дело, что у родителей есть опасения. От друзей я вижу только поддержку. Благодаря их помощи я и смогла так долго всем этим заниматься. В критический момент мне оказывали и финансовую поддержку, когда я не всегда могла концентрироваться на работе.
– Вам кто-то помогает сейчас из круга Седы? Друзья, ее жених Стас?
– Конечно, я далеко не единственный человек, кому Седа важна. Дело в том, что из-за определенных обстоятельств некоторые не могут светиться в СМИ.
- А жених?
- Что касается Стаса, то, что тут скажешь… В начале осени он сделал все, что мог. Он принял ислам, пытался контактировать с родственниками Седы, выступал в СМИ с видеообращением. Сейчас он уже не участвует. Я не могу придумывать того, чего нет.
- Вам самой было страшно?
- Насчет меня, когда я все это начинала – было сложно, очень страшно и эмоционально. При этом я ждала какого-то быстрого результата. Думала, может, меня посадят, или Седу освободят.
– Вас поддержали член Совета по правам человека при президенте Ева Меркачева и депутат петербургского ЗакСа Борис Вишневский*. И вы подавали заявления в разные ведомства. Как у вас общение проходит на этом уровне?
– В основном, получали одни отписки, - сейчас уже никаких бумаг не подаю. До этого все отправляла: осенью, зимой и весной. Обращалась к уполномоченному по правам человека Татьяне Москальковой и к главе СПЧ Валерию Фадееву (там такая была ситуация, что у него не было формы для связи, хотя у Москальковой, например, спокойно указана электронная почта).
После того, как Ева Меркачева подняла эту тему, журналисты "Газеты.Ru" сами позвонили Фадееву и спросили, что он думает по этому поводу. Он сказал: "Ой, ко мне никто не обращался, я ничего не знаю". Меня это очень сильно тогда зацепило, и я нашла способ отправить ему физическое письмо на почту… Мне пришла опять же отписка из администрации президента, хотя я писала не туда. Сообщили, что перенаправили то ли в Следком, то ли в МВД. Потом мне уже приходили оттуда письма.
Несмотря на то, что была куча всяких безумных отписок, в итоге получили позитивный результат. Следственный комитет Чечни все-таки завел дело. Проблема в том, что это не СК Петербурга, не СК России...
– Как в случае со многими пропавшими, возбуждено уголовное дело по статье о покушении на убийство?
– Как я поняла, все-таки это называется дело об убийстве. Не в том плане, что ее обязательно убили, а на основании того, что она без вести пропала. Собственно говоря, уже пять месяцев – тишина. Я не являюсь потерпевшим, они не обязаны передо мной отчитываться. А потерпевшим формально они признали мать, которая вообще никаких заявлений не подавала и ничего не делала.
– А от родственников после того, как ее увезли, тоже никаких вестей?
– С родственниками больше всего пытались контактировать Стас и его семья, еще осенью. Была попытка общения. Деталей не знаю, но там ничего не вышло. Несмотря на то, что он принял ислам, ему сказали, мол, "принял и живи". А к их дочери он якобы отношения не имеет. Сейчас они либо сим-карты поменяли, либо просто игнорируют.
– Вы ездили в Грозный в качестве свидетеля. Можете про это рассказать? И почему Вы по месту жительства не остались, то есть в Петербурге?
– Думала, что в Петербурге получилось бы общение через испорченный телефон. Следователь бы взял показания, потом бы передал их в Чечню, – мне показалось, что это слишком формальная, бюрократическая история. Я думала, что приеду, посмотрю в глаза того, кто действительно ведет это дело...
– И какое у вас возникло впечатление? Что вы ожидали, и с чем вы встретились?
– Все, что я увидела, это просто вежливость, что за ней скрывается – я не знаю. Все было мило, а вопросы следователь задавал стандартные. Думаю, что дело зависит не от конкретного следователя, а грубо говоря, от его начальства. В случае с Айшат Магомедовой Бастрыкин взял на контроль, и все, – судьба человека решена. Есть шанс, что в какой-то момент кто-то сверху скажет. Моя надежда только на это.
– Вы выходите на пикеты. В феврале стояли с плакатом у прокуратуры, на 8 марта тоже провели акцию. Встречались с полицией. Как проходило общение?
– С сотрудниками полиции все было максимально вежливо в моем случае. Достаточно формально. В первый раз мне сказали, что я нарушаю антиковидные нормы. Во второй уже говорили об организации "несогласованного массового мероприятия", но это ничем не закончилось. В суд не вызвали, штрафа не назначили. Не поняла, при чем здесь массовые акции. Мне объяснили, что я с листовками перемещалась с места на место – значит, уже массовая.
– Ну вы же не размножились, пока ходили по улицам.
– Адвокат тоже не понял логику, но тем не менее. Соответственно, поэтому они меня задержали. Там речь шла, что, может быть, они даже суд экстренно организуют. В итоге просто двое суток продержали в камере и отпустили. По сути, в моем случае все было нормально. Еду и воду передавали, но теплые вещи – нет. Глобально никаких претензий не было. Один сотрудник мне даже сочувствовал. Простые сотрудники во многом понимают меня. А что касается начальства, вероятно, они тоже не стали совсем уж делать какой-то безумный инфоповод. Мне кажется, у них там тоже, наверное, сработало в голове что-то. Зачем мне давать 15 суток? Какой смысл делать мученика, у которого даже не политическое дело, а личная история?
– А как на вас реагировали прохожие?
– Большая часть не хочет ни во что вникать. Кому-то было интересно, особенно во время первого пикета у прокуратуры. Прохожие шли мимо меня, шею сворачивали, но я всего час успела простоять. За это время ни один со мной не заговорил. Пообщались люди, которые вышли из здания прокуратуры: их интересовало, что за девушка, что за история. А так, - простые люди очень боятся влезть во что-то не то, даже увидев, что какой-то там пикет не про политику, а про другое.
На 8 марта я раздавала листовки. Мне кажется, что больше всего у меня их брали те, кто не понимал тему. Такие люди, наверное, думали, что там какие-нибудь скидки. Но были и те, кто начинал что-то расспрашивать, с сочувствием. Такое ощущение, что для большинства людей это было что-то из серии "негатива на праздник".
Накануне третьего пикета Лена рассказывала, что сильно не переживает, воспринимает все более рутинно: мол, готова к тому, что ее могут задержать, и даже более, чем на двое суток.
- Я надеюсь привлечь внимание, прежде всего – Следственного комитета. Если они увидят этот плакат и пикет, то возможно, кто-то из них решит, что действительно нехорошая ситуация... Сейчас тема беглянок перестает быть табу. Например, история Лии Заурбековой стала медийным событием, – о ней говорили все. Почему бы тогда не применить законность в деле Седы, - человек уже год как похищен, почти полгода идет безрезультатное следствие?
Лена снова пошла в пикет. Плакат - лаконичный, много текста не нужно. Но "Где Седа?" – конечно, написано крупно.
Беседовала Софья Новоселова,
47news
*Признан Минюстом физлицом-иноагентом и внесен в соответствующий реестр