И в Союзе не каждый выпускник — специалист, и западный стандарт — не панацея. Педагоги уверены лишь в одном, если реформа — значит, новые траты.

Минобр в лице своего главы Валерия Фалькова назвал Болонскую систему прожитым этапом и анонсировал создание собственной российской уникальной системы образования. С ним солидарен секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев. Он назвал отечественную образовательную модель лучшей в мире. Следом главный следователь страны Александр Бастрыкин тоже выступил за отказ от Болонской системы. Её главная особенность — деление обучения на два уровня, бакалавриат и магистратуру.

47news связался с признанными учителями, но делать строгий выбор между Болоньей и Союзом они не сочли правильным. Так известный педагог основатель Института неформального образования Дима Зицер считает, что некорректно ставить вопрос: "Вы "за" или "против". Болонская система — часть современного видения высшего образования. Что касается чиновников, то они не впервые высказываются на какую-либо тему и продолжат высказываться. И в этом нет ничего экстраординарного".

При этом педагог не разделяет того мнения, что в Советском Союзе существовала некая эталонная система высшего образования, к которой сегодня необходимо вернуться. Когда же корреспондент спросил, а не обидно ли ему, выпускнику института Герцена середины 80-х годов, бывает слышать, что он учился не тому, то он взял и согласился.

- А почему мне должно было быть обидно, я учился не тому? Вы, наверное, хотите спросить был ли в Союзе высокий уровень высшего образования? Нет, не был. Но я не говорю, что Союз абсолютно во всём отставал. Были определённые профессии, даже специализации, которые были супервостребованы. Там действительно была традиционная советская, российская школа. Были и целые направления, которые опережали время. Но говорить о системе в целом как о суперпередовой — это не так. Рассказывают, что советские инженеры были востребованы. Но не все, три-пять процентов. А учителя не были востребованы. Врачи — всё зависело от специализации, и где человек учился. Были прорывные направления, но мы знаем, как они рождались. Например, ядерная физика.

Петербургский историк, писатель и педагог Лев Лурье тоже отметил, что делать выбор и говорить про то, что одна система хорошая, друга – плохая, — не может. Но принципиально рассуждать о будущем Болонсокой в России сегодня не приходится, поскольку отказ от неё по сути является одной из форм изоляционизма, так изначально реформа была заточена под то, чтобы у российских студентов была возможность свободно летать учиться в западные, китайские и индийские вузы. Бичевание Болонской системы как источника необразованной молодёжи — в череде активизировавшихся пропагандистских мифов. А так, если говорят о новой отраслевой реформе, значит, будут новые глобальные траты.

- Я по-советскому образованию экономист-кибернетик, но уверяю, что в этих вещах я ничего не понимаю. В этом плане я не могу служить примером. С другой стороны, я же стал историком, хоть и самостоятельно. Понятно, что выпускник Гарварда и выпускник Института холодильной промышленности — это разные выпускники. Понятно, что в Союзе был ряд сильных факультетов — московский физико-технический, ленинградский матмех. Но посмотрите, как в последнее десятилетие вырос ЛИТМО. В старой системе образования — это был малопрестижный средний вуз, сейчас — лидер технического образования. Высшей школы экономики вообще не было. Сегодня — место №1, куда хотят абитуриенты. Как скакнули при Болонской системе факультеты Политеха. Для профессуры этих вузов возвращение к старой системе будет губительным. Что касается свободы выбора курсов? Она существует, но я не вижу, чтобы сегодня в СПбГУ историки свободно посещали курсы на восточном факультете. С этим плохо, - рассказал Лурье.

На просьбу 47news поразмышлять о системе образования, если не об идеальной, то во всяком случае той, которую можно было бы назвать передовой, Зицер отметил пару моментов. Во-первых, высшее образование не может существовать автономно. Если современный серьёзный университет не будет связан с другими мировыми университетами, то он непременно деградирует и превращается в "шарашку". Что произошло со многими институтами Советского Союза. Во-вторых, серьёзный учёный, а без них современные университеты не представить, никогда не скажет: "Я всё знаю". Он будет сомневаться, учиться, ездить в другие страны за опытом и сам принимать коллег из-за рубежа.

- Что касается Болонской системы, то я не готов судить лучше она или хуже. Но я понимаю, что непрофессионально и ненаучно запираться в комнате и не интересоваться тем, что вне этой комнаты происходит, а рассказывать самим себе про собственную систему, которая лучшая в мире. Основа любого академического подхода заключается в том, что мир большой, что мы точно всего не знаем, но надо смотреть вокруг, находиться в контакте. Может, где-то нужна трёхступенчатая система, а где-то общий курс по типу немецкой системы высшего образования конца XIX - начала XX века, откуда и пришла советская система, - заявил Зицер.

Зато, по словам историка Лурье, проблема и российской, и западной средней школы состоит в том, что они не готовят к выбору профессии. В 17 лет человек так и не понимает, кем он хочет быть - дантистом или артистом балета. Но четыре года в бакалавриате, за счёт выбора разноплановых курсов, позволяют студенту определиться со своим будущим, а в магистратуру поступать уже определившись с конкретной специальностью. В случае ошибки, можно откатить назад. В России с такой вариативность не сложилось.

- Я преподавал в Америке. По рынку труда там видно, что подавляющее число специалистов не нуждается в сверхквалификации в определённой области. Человек может работать в компании по выпуску мебели, а потом сейлсмэном в магазине одежды. Он должен уметь легко переучиваться, коммуницировать, общаться. Для этого и существует бакалавриат. Он готовит общекультурного человека, готового к интеллектуальным делам. Такой человек должен уметь считать, склонять, знать, как подписывать бумаги. Не говорите, что каждый выпускник петербургской школы с этими вещами справится. Послушайте устную речь на улицах. А вообще, нет никаких правил — есть большое количество исключений, - рассказал Лурье.

Эксперт Зицер также выделяет в системе, называемой Болонской, развитый инструмент выбора. Студенты выбирают и сопоставляют курсы, порой выходит неожиданно.

- В системе Советского Союза всё было очень легко: "Шаг вправо, шаг влево — расцениваем как попытку к бегству, стреляем без предупреждения". Какие-то люди, видимо из министерства, говорили, что именно должен учить студент. Если его профессия была связана с физикой и математикой, то ему не нужен был курс мировой культуры, хоть, может быть, он и хотел его. Эти вещи не связаны. Вот и всё. Мне кажется, что мы живём в XXI веке, а это век выбора. Люди должны уметь выбирать и имеют право выбирать. Чем шире будет их сознание, тем лучше будет и их профессиям, и обществу в целом, - подытожил Зицер.

Александр Калинин,
47news

К Болонскому процессу Россия присоединилась в 2003 году. Сейчас в нём 49 стран-участниц. Основной акцент сделан на сопоставимость их образовательных программ и признание дипломов друг друга. Международный стандарт подразумевает обучение в бакалавриате и магистратуре, но в России по некоторым специальностям продолжили готовить по программам специалитета.