В 1917-м чутье подвело Керенского: выбирая из двух зол меньшее, он запустил в оборот оба. Так он невольно распространил мысль – "украинец – не русский".
В современных украинских учебниках Центральную Раду образца 1917 года именуют первым национальным парламентом. Опуская при этом важную деталь – никто этих народных избранников не избирал. На самом деле, это были просто сметливые хлопцы, которые воспользовались революционной ситуацией в Петрограде и назначили властью сами себя. Действуя по принципу "кто первым встал – того и тапки".
Удивительное дело: хотя идеи украинской самостийности и продвигались отдельными политическими силами, к началу 1917-го на самой Украине они не пользовались заметной популярностью. В той же Малороссии и вовсе были сильны позиции черносотенных организаций, стоявших на принципах единства русского народа и отвергавших идеи украинского сепаратизма в любой форме. А подавляющее большинство представителей активной части украинства боролось за преобразование общества в целом, без какого-либо национального окраса. И логика в том имелась: шла война, враг стоял у самого плетня, в подобной ситуации глупо менять привычную российскую редьку на вполне реальный протекторатный германо-австрийский хрен. Идеями о самостийности или хотя бы автономии грезили в основном поместные мелкие буржуа, представители низших слоев интеллигенции и записные патриоты в вышиванках. Именно эти товарищи пополняли ряды микроскопических украинских партий и кружков по национальным интересам, внешне выступавших под демократическими и социалистическими лозунгами.
Но все эти ТУПы (Товарищество украинских прогресситов), УПСРы (Украинская партия социал-революционеров) и прочая оставались в тени большой политики. Но стоило в Петрограде рвануть, ситуация развернулась на 180 градусов.
17(30) марта 1917-го. Киев, Думская площадь (ныне – Майдан Незалежности). Церемониальный суд над «символом старого режима» - памятником Петру Столыпину. Ист. фото - operkor.wordpress.com
В автобиографической повести "Начало неведомого века" (1956) Константин Паустовский вспоминал те дни: "Я ехал через Киев. Он также, как и Москва, ключом кипел на митингах. Только вместо "Долой!" и "Ура!" здесь кричали "Геть!" и "Слава!", а вместо "Марсельезы" пели "Заповит" Шевченко и "Ще не вмерла Украина" …". Всего через пару дней после отречения Николая II по инициативе активистов ТУП, УПСР и УСДРП (мгновенно реанимированная украинская социал-демократическая рабочая партия) в Киеве собрались представители политических, общественных и культурных организаций.
Инициаторы экстренного слета были исключительно социалистической ориентации, что неудивительно, но вся троица – с украинским выносом в именах, что настораживало. И еще одно, важное: на этом, как было заявлено "всенародном" совещании, присутствовало… 27 человек.
Спешно сформировав оргкомитет, вступили в дебаты и прения. Тут же выяснилось, что единства промеж собравшихся нет: самостийники выступали за немедленное провозглашение независимости, тогда как автономисты видели Украину автономной республикой в составе Российской Федерации. До драки, ставшей отличительной чертой современного украинского парламентаризма, тогда не дошло. По итогам суток жарких споров лидеры противоположных политических лагерей согласились на создание единой организации, поименованной как Украинская Центральная Рада (УЦР). Именно так, в женском роде, хотя слово "рада" переводится с украинского как "совет". Но ключевое здесь, с позиций маркетинга, слово – "Центральная".
Киев, Софийская площадь, март 1917-го. Ист. фото - kolokolrussia.ru
Рассказывает Стефан Машкевич, исследователь истории Киева: "История сохранила имя человека, чьими усилиями был создан орган, поначалу бывший чем-то вроде клуба (речь идет об украинском клубе "Родина", в котором состояло всего 12 человек – ред.), но вскоре ставший парламентом нового государства. Максим Синицкий, киевский адвокат, в 1915 году помощник присяжного поверенного, был не очень заметным человеком, однако талантливым организатором… Синицкий абсолютно верно рассчитал: увидев слово "Центральная", украинцы на местах воспримут этот новый орган как тот самый центр, вокруг которого им следует объединиться (решив, что, возможно, украинских Рад уже много – хотя на самом деле их больше не было ни одной)". (ист. – С. Машкевич, "Киев 1917-1920", т.1 "Прощание с империй" /Харьков, 2019)
О том, что в Киеве появилась УЦР тотчас были отстуканы уведомляющие телеграммы в адреса князя Львова и Александра Керенского. А в Петрограде в те дни своих проблем – выше Таврической крыши. Одни большевистские Советы, норовящие дружески схватить за горло, чего стоят! Понятно, что легитимность УЦР, мягко говоря, вызывала вопросы. Но, с другой стороны, нечто подобное можно было предъявить и команде кризис-менеджеров Временного правительства. К тому же, пару дней спустя деятели УЦР опубликовали воззвание "К украинскому народу", в коем призвали население поддерживать Временное вплоть до созыва Учредительного собрания. В общем, как бы продемонстрировали свою как бы лояльность. Как бы, потому что одновременно УЦР отказалась признавать исполком Временного правительства в Киеве. Но Петрограду на тот момент – и то хлеб.
Председателем Рады заочно избрали Михаила Грушевского. А пока этот "мощный старик" не подъехал на княжение, его замещал известный украинофил Владимир Науменко. Товарищами председателя назначили Дмитрия Антоновича (человек УСДРП) и Дмитрия Дорошенко (человек из ТУПа). 6 марта в Киеве прошел организованный УЦР флэш-моб – стотысячная демонстрация под лозунгами: "Свободная Украина в свободной России", "Автономию Украине", "Свободная Украина с гетманом в главе". А неделю спустя в мать городов русских подтянулся, что примечательно, из Москвы, сам Михаил Сергеевич. "Лукавий, хитрий був дідок", — характеризовал Грушевского его современник, поэт Александр Олесь. "Никто так не подходил для роли национального вождя как Грушевский", – с пафосом писал в эмиграции Дорошенко. Оба, по-своему, правы.
Олесь Бузина, украинский писатель: «Люди, подобные Грушевскому, всегда возводят историю своей нации в культ, льстя генеалогическим инстинктам беспородной толпы». На снимке - Михаил Грушевский (слева) и автор всех манифестов УЦР Владимир Винниченко. Ист. фото - odnarodyna.org
К началу революционных событий 1917-го родоначальник украинской историографии Грушевский разменял шестой десяток. Помимо многочисленных научных ипостасей, профессор был широко известен как идеолог национального движения, автор фундаментального многотомного труда "История Украины-Руси". Своего рода живая совесть нации, эдакий украинский Солженицын. А еще Михаил Сергеевич очень кстати успел пострадать за убеждения: 11 декабря 1914 года его арестовали в Киеве по обвинению в "австрофильстве" и после нескольких месяцев тюрьмы выслали в Симбирск под гласный полицейский надзор. Правда, на родине Ильича Грушевский томился недолго: уже в конце года профессору удалось добиться разрешения на переезд в Казань, а еще через год – в Москву. Согласитесь, отбывать ссылку в Белокаменной не так уж и дурно. Тем не менее, судимость от клятых москалей пришлась в зачет, добавив Грушевскому еще большей популярности.
Михаил Сергеевич формально не состоял ни в какой партии. Как и полагается отцу нации, он – как бы над схваткой. Но уже пребывая в статусе председателя, Грушевский вдруг примкнул к УПСР, имевшей в Раде самую большую фракцию и пользовавшейся популярностью в среде крестьянства. Такой крен вызвал возмущение старых товарищей по политической борьбе, упрекнувших профессора в том, что тот "радикализируется вслед за массами".
Упрек, возможно, и справедливый, но короля, как известно, играет свита… 6-9 апреля в Киеве прошел Всеукраинский национальный конгресс (около 600 делегатов), на котором Грушевского предсказуемо переизбрали председателем УЦР. А в итоговой резолюции прозвучал тревожный для России звоночек: "В соответствии с историческим традициями и современными реальными потребностями украинского народа, съезд признает, что только национально-территориальная автономия Украины в состоянии удовлетворить чаяния нашего народа и всех других народов, живущих на украинской земле". Считается, именно позиция и авторитет Грушевского сыграли решающую роль в консолидации конгресса вокруг идеи полной автономии Украины. Так или иначе, национализм резко попёр в гору.
На современной Украине заслуги Грушевского перед нацией монетизированы посредством помещения портрета профессора на денежную купюру номиналом 50 гривен. Но интересней другое: как в нынешних украинских школах учителя истории объясняют школьникам тот факт, что в 1924 году Михаил Сергеевич оставил кафедру Украинского социологического института в Вене и переехал жить в СССР? Где, заняв должность профессора истории при Киевском университете, в 1929 году был избран действительным членом Академии наук СССР и 5 лет спустя скончался в ведомственном санатории в Кисловодске. Ист. фото – wiki.org
"Пожар национальных страстей разгорается. От каждой толпы, как от смоляного костра, пышет горячим жаром. Вопрос национальный оказался самым злым, самым ядовитым. Начинается дело с самостийности Украины, а потом все сводится к национальности. Вот сцепились двое. Только что оторвавшийся от какого-то не то станка, не то горна – весь измазанный черной копотью русский рабочий.
Против него полуинтеллигент-украинец.
- Мы не желаем идти больше с русскими, - заявляет украинец.
- А вы сами кто? – недоумевает рабочий.
- Украинец…
- А украинец кто? Не русский?..
- Это особая нация…
- Особая?! Ну, а церкви вы какой?
- Это другое дело..
- Нет, скажите: какой вы веры? Я вот православной, а вы?
- Если хотите знать, то я никакой…
Публика спорит горячо, волнуется. И все чаще припирает к стенке агитаторов-самостийников… И спустившийся было над толпой ангел мира испуганно отлетает, потому что в глазах людей уже загорается огонек раздражения" (ист. – "Киевская мысль", 9 июня 1917 года)
Фрагмент текста I-го Универсала Центральной Рады. Ист. фото - odnarodyna.org
29 мая УЦР принимает Универсал за №1: "К украинскому народу на Украине и вне Украины сущему". Этим документом грезимая автономия, по сути, и провозглашалась. А попутно объявлялось о создании нового украинского правительства – Генерального секретариата. Неслыханная наглость! Учитывая, что заявленное правительство, по большому счету, контролировало один только Киев…
А что же Временное? Керенский, ау! Вы там, в Петрограде, мышей ловите, или где? У вас тут, в подбрюшье, бунт назревает!.. А Временное спохватилось лишь теперь, откомандировав в Киев делегацию полномочных министров. По итогам непростых переговоров стороны согласились на автономию Украины, но, опять-таки, с условием отсрочки до Всероссийского Учредительного собрания. Радовцы неохотно, но обязались предоставить несколько мест в УЦР представителям неукраинских революционно-демократических сил. В свою очередь Временное, с еще большей неохотой, признало Генеральный секретариат, и этот компромиссный договор был закреплен Универсалом за №2. Куда, помимо прочего, внесли пункт о том, что "формирование украинского войска осуществляется под контролем Временного правительства". Странные то были – и сам пункт, и последующий якобы контроль. Учитывая, что страна, если кто позабыл, по-прежнему находилась в состоянии войны с немцами и австрияками.
Карикатура из сатирического журнала «Слепень» (Киев, октябрь 1917). Ист. фото – vk.com
УЦР берется формировать национальные воинские части. Первой ласточкой стал т.н. "курень Богдана Хмельницкого", укомплектованный преимущественно дезертирами и уклонистами. Вступая в курень, последние не только избегали ответственности за уклонение от воинской службы, но и получали возможность закосить от фронта на вполне законных основаниях. Идея оказалась манкой и заразительной. И далее, как грибы после дождя, на Украине стали возникать все новые атаманские подразделения: "Полк имени гетмана Сагайдачного", "Полк имени Дорошенко", "Полк имени Грушевского", "Галицко-Буковинский курень"… Так что, с позиций историзма, у нынешних националистических батальонов "Азов", "Айдар", "Днепр" и иже с ними – глубокие корни.
Грушевский, Винниченко, Симон Петлюра (в центре) на Софийской площади в Киеве в день открытия 3-го Всеукраинского войскового съезда. Ноябрь 1917 года. Ист. фото - litlife.club
Дальше — больше. УЦР добилась от Керенского (тряпка такая!) разрешения украинизировать сразу два армейских корпуса непосредственно на фронте. Одним из корпусов командовал будущий украинский гетман – генерал Скоропадский, пообещавший УЦР полную поддержку в случае возможных конфликтов с Временным правительством. (А на деле впоследствии цинично снесший саму Раду). Еще один будущий герой Гражданской войны – атаман Симон Петлюра, по собственной инициативе разослал по военным округам телеграмму с призывом ко всем малороссам самочинно формировать украинские части. Этот деятель, как известно, в будущем шкваркнет уже самого Скоропадского, после того как тот снесет Раду… В общем, если Керенский и надеялся из двух зол - украинская автономия или большевистский интернационализм - выбрать меньшее, он глубоко просчитался. Минус на минус в итоге дало жирный плюс. Внеся еще больший сумбур в войска и сделав все возможное для окончательного разложения фронта на ключевом стратегическом направлении. Это все потом найдет отражение в булгаковской "Белой гвардии":
"Когда же к концу знаменитого года в Городе произошло уже много чудесных и странных событий и родились в нем какие-то люди, не имеющие сапог, но имеющие широкие шаровары, выглядывающие из-под солдатских серых шинелей, и люди эти заявили, что они не пойдут ни в коем случае из Города на фронт, потому что на фронте им делать нечего, что они останутся здесь, в Городе, Тальберг сделался раздражительным и сухо заявил, что это не то, что нужно, пошлая оперетка. И он оказался до известной степени прав: вышла действительно оперетка, но не простая, а с большим кровопролитием". (ист. - Михаил Булгаков, "Белая гвардия", 1922-1924)
Ист. фото - politobzor.net
После Октябрьского переворота руководители УЦР резонно посчитали, что отныне никому ничего не должны и провозгласили создание независимой Украинской Народной Республики (УНР). Выпустив, соответственно, Универсал за №3. Но одновременно и большевики, не будь дураки, созвали в Харькове Всеукраинский съезд Советов, где объявили о создании своей, Советской Украины. Причем ровно с тем же названием – УНР. Кроме того, зимой 1917/1918 были провозглашены сразу несколько советских республик: Донецко-Криворожская, Одесская, республика Тавриды (позже – Крымская). Все эти республики, хотя и с некоторыми оговорками, поддерживали советскую УНР. Таким образом, к началу Гражданской войны возникли две враждебных друг другу Украины. И трудно сказать, которая из них была легитимнее. Что называется, обе хороши. А дальше началась та самая, по Булгакову, "оперетка с большим кровопролитием".
Рассказывает Вадим Булычев, украинский писатель:
"Я не знаю, насколько искренен был в своих исторических исканиях Грушевский (скорее всего, искренен), но сама его историческая идея "мы (украинцы) и они (москали)" пришлась весьма по душе австро-венгерским властям, пытавшимся расколоть Малороссию и тем ослабить позиции России, а в идеале создать некую искусственную нацию "укров". Реализации этих планов помешал большевистский переворот в самой России. Идеи Грушевского были отчасти реализованы, но только совсем не так, как хотелось бы самому автору идей". (ист. - В. Булычев, "Украина – Танец Велги", 2016).
Похороны участников Январского восстания в Киеве. 1918. Ист. фото – wiki.org
9 (22) января 1918 года УЦР приняла последний, 4-й Универсал, разъясняющий, что Украина не просто "народная республика", но "самостоятельная и независимая". По иронии судьбы именно в этот день в Петрограде опубликовали постановление Совнаркома "О конфискации сумм, находящихся в банках на текущих счетах А. Ф. Керенского". Ну а 18 дней спустя в Брест-Литовске германская и австро-венгерская делегации подписали сепаратный "мирный договор" с делегацией УЦР. На этом самостоятельность и независимость, собственно, и закончились, 1-го марта немцы вошли в Киев. 28-го апреля оккупанты разогнали УЦР, а УНР – упразднили, создав Украинскую Державу под протекторатом Германии во главе с гетманом Скоропадским. И потянулись дальше "Дни Турбиных". Но это уже совсем другая история.