Россия, вперед: лишь бы не было чисток. Или о чем бы мы ни говорили, мы говорим о «20/24»

Как бы ни хромал Путин,он будет править, пока не наступит вечность. У лидера один путь в историю – продолжить революцию Ельцина традицией. 47news рисует будущее.

- Планета уходит в третий десяток этого тысячелетия. Какое оно – будущее? – спросила я главного редактора, предварительно заставив его отложить новости.

- В теме будущего два главных тезиса. Первый по Бисмарку - о чём бы мы ни говорили, мы говорим о деньгах. Второй ввинчен в новейшую России - о чём бы мы ни говорили, мы говорим о 2024 годе. В администрации президента, на верховьях федеральных медиа это называется проект «20/24», - ответил Евгений Вышенков и докатился до антисоветских анекдотов.

Где кончается Путин и начинается вечность

- Имеется в виду, что после 2024 года мы будем жить без Путина?

- Зачем говорить, что король голый, когда он одет. Любые новости в очередной раз отчебучат ли что-то Лукашенко, прокомментирует ли «Российской газете» Зорькин про Конституцию, с кем-то встретится Сечин анализируются прессой в одной парадигме. Так это Владимир Владимирович поменяет Конституцию? Так это про Союзное государство, где он станет первым? Так это значит Собянин или тот подполковник ФСО и есть его преемник? Получается, всякий раз мы говорим, что империей будет управлять Путин. Форма правления вторична.

- Никто не вечен. Пусть не 2024, а 29-ый, даже 2034-ый.

- Давай мерить своей жизнью. Здесь истина в том, что никакая настоящая власть не готова отдавать власть и цена ее безгранична. Может рождаемость и снижается, зато медицина несется в космос. Америкой собирается управлять человек, кому сегодня 77 лет. Он родился, когда только-только закончилась Вторая мировая. А премьер-министру Малайзии, с кем встречался в этом году Владимир Владимирович - 94 года. И они не были похожи на Леонида Ильича. Прошу прощения, но мне 57 лет, и я не доживу.

- Если медицина зашла так далеко, почему Путин так плохо ходит? Он похож на человека, которому скоро 70 лет. Я не собираюсь его обижать, но это все замечают.

- Чепуха, политология внутри Садового кольца. Моя версия очень простая: большой молодец, занимается спортом, подвернул ногу и правильно сделал. Вот только что как эмоционально на Польшу напал, сволочью одного персонажа назвал. Ему же не стометровку бегать без допинга.

- Путин вечен. Точка.

- Не обсуждается.

- Так надоедает, как жена через тридцать лет, а тебе шестьдесят и мужчины ныряют к молодым.

- Молодежь больше отпугивает древняя эстетика, когда взрослые начинают, как бабушки на скамейке, сверлить, мол, вон какую короткую юбку нацепила. Юность выходит на Невский со студенческим лозунгом – «Ты нам не царь», говоря о коррупции. В действительности произошел эстетический разлом, просто они об этом не думают, но чувствуют. А я - понимаю, но у меня свой когнитивный диссонанс: еду на тренировку или на встречу, стою из-за их митинга в пробке, с одной стороны поддерживаю, с другой злюсь – вы бы делом каким занялись. Пытаюсь понять, мне поддержать их, либо выйти и по шее. Но все равно – править миром им, а не мне.

- Те, кому сейчас 16 лет, несколько зажрались. Даже в нашем детстве были девяностые годы, не было ничего. Сейчас полно, а дети даже не рады новогодним подаркам.

- Всегда останавливаю себя тем, что мой дед, который был на Гражданской и Великой Отечественной, моя бабушка, пережившая оккупацию, моя мама, кто в 17 лет первый раз попробовала сыр, могут мне сказать то же самое. А их родители – им? Они же вообще крепостными были.

- Путин не может стать другом этих молодых людей.

- Другом нет и лидером нет. Но интересная деталь, на которую мало кто обращает внимание. Вы ни разу не увидите, чтобы на Владимире Владимировиче отсвечивали ордена. Вы ни разу не увидите, чтобы кто-то его наградил. Да, приезжают какие-то послы, есть дипломатический церемониал, в Википедии написано, что у него что-то похожее на «Орден Дружбы Народов Нигерии». Но это всё где-то там у Пескова в шкафу. Когда он был молод и служил Комитету государственной безопасности, то сам смотрел на Леонида Ильича. Он видел, что вся страна смеется, когда старцу вручали очередного «героя». Как сотруднику КГБ ему было неприятно. А потом он тоже смеялся. И на всю жизнь получил прививку. Да и мало кто обращает внимание, что воинское звание у него – полковник. Он так и не присвоил себе генерала. Это очень интересная штука. Потому как ему воистину нужна власть, а не мантия. Но есть нюанс.

- Настоящая власть – это еще что-то?

- В небольшом сицилийском городке сидит шестидесятилетний пенсионер, пьёт за полтора евро «Пино гриджо», а возле патио припаркован 20-летний Fiat. К нему приходит судья и говорит: "Сосед, мне надо с тобой посоветоваться". Вот так. У Сталина после смерти и осталась пара сапог. Ему не нужны были офшоры, потому что все офшоры на половине планеты были его. До буржуазной революции 1991-го такая была и у нас традиция.

- А если вновь бабахнет?

- Мы сейчас не про бабахнет. Мы про власть. Наша устроена предельно: либо ты уходишь на тот свет, либо тебя уходят на этом, но туда же. Но было две великих революции, о которых никто не говорит: первая произошла после снятия Никиты Хрущёва. Его сняли и не убили. Облили помоями - да, но он жил, писал мемуары, ходил в кино. Горбачёва заставили отречься, но опять не убили. Это уже традиция. Наконец, Ельцин совершил даже не революцию, а чудо. Мы знаем, когда это было, в Миллениум: «Я ухожу». Настаиваю, что надо только так смотреть.

- Когда Ельцин сказал: «Я ухожу», мне было 12 лет. Помню, тогда у меня было мнение, что наконец-таки Россия заживёт. Какая радость была! Прошло 20 лет, а всё жду рассвета. Мне что с вашим поколением помереть? Я же помоложе буду.

- Нам надо определиться в терминологии, что такое заживёт. В девяностые страна выживала, а сейчас мы живём. Это скачок.

- У меня одна жизнь. Почему я должна вечно благодарить Путина, что мы больше не выживаем?

- Тут вопрос такой немножко некорректный. Почему Путина? В массе никто и никогда, даже если мы будем в других галактиках, не будет жить одинаково круто. Идеального мира не существует. Это даже не утопия, а религиозное верование. Увидеть подъём можно в новой квартире, в подержанной машине. Когда мы чуть-чуть растём, сменили старый «Форд» на новый, - радуемся. Вдруг подмечаем, что у один из великих князей прирастает Херсонской губернией, - что делать? У него такой рост. Он же почти на верхушке пирамиды. Но он тоже знает, что на острие умещается только один. И всегда, кстати.

- Где мы и где они?

- Да, никто не отменял фактические сословия. Кто мы с тобой? У нас есть император, у нас есть великие князья, они чай пьют в Ново-Огарёво, пониже есть графы, бароны и так далее. Я думаю, что мы с тобой не входим в дворянское сословие, мы разночинцы.

- Ни туда, ни сюда? На галерке?

- Разночинцы - это важная история. Они уже учится в университете, им, пусть и сквозь зубы, а говорят: «Сударь», их уже палкой, как мужика, не ударишь. Проблема заключается в том, что остались крепостные. Я подразумеваю не тех, кто служит в каких-то системах. Этот крепостной - человек без больших шансов. По-современному, без социального лифта, который мало имеет шансов вообще. Отсюда и задача Владимира Владимировича, - не великих князей сокращать, а крепостных переводить повыше. Это как разница между тем, чтобы не было богатых и не было бедных.

- Куда убирать-то?

- Делать из них маленьких буржуа. Чтобы не было вот этого вида русских деревней, где ты заехал и думаешь, Боже, зачем я здесь. Плюс, мы можем как угодно рассуждать, но ты прекрасно знаешь, так как в этом разбираешься, что большинство населения страны «за» Владимира Владимировича.

- Вы-то за него голосовать будете?

- Я пыль под копытом Аллаха, а вот у Путина есть реальный шанс остаться не на книжных полках в «Буквоеде», а в великой истории.

Где Путин превратится в историю

- Шанс – непредсказуемое будущее.

- Если бы я сидел с ним перед камином, то спросил одно: «Вы мыслите категориями на сто-двести лет вперед? Если да, - поступите в 2024 году как Ельцин. Тактика после этого – непредсказуема, но там – выше кремлевских звезд и даже храмов – оценят. История там же находится, а не в новом прочтении декабристов «Союз Спасения», где вы в образе Николай Второго выглядите очень привлекательно.

- Не будет такого. Это слабость?

- Это почти высшая форма власти, сильнейший наркотик.

- Почему «почти»?

- Потому что смотри на текст про того сицилийского пенсионера, кому достаточно вина за полтора евро плюс преклонения судьи.

- Национальная идея – есть? Или у нее одна фамилия?

- В своё время Владимир Владимирович умудрился сказать: "Да пусть от меня отвернется Будда", - галиматью. Он сказал, что это - патриотизм. Он и поварам, и посетителям кафе сказал, что салат "Оливье" – это один майонез. Национальная идея состоит из многого, а патриотизм – это только майонез, который придает особый вкус. Теперь у нас нацидея - стабильность. Конечно, стабильность лучше, чем нестабильность. Более того, лучше, чем «свобода, лучше, чем несвобода». Жить не очень интересно.

- Вот молодые и заглядываются на Европу и сваливают.

- Это тоже больше похоже на заголовок. Там просто другая форма стабильности. И так человек прямоходящий обычный говорит: "Я больше так жить не могу". В этой коммунальной квартире, с высшим образованием, не могу телевизор смотреть, рвёт. Что ему обещают? Что в твоей коммунальной квартире в маленьком немецком городе будет чистенько. Отельной квартиры не предусмотрено, да и придется под немецкое поведение подстраиваться. Это нелегко даже для тех, кто просыпается с лозунгом – «долой режим». Про таланты говорить не будем – это математическая погрешность.

Какая кнопка у Путина опасней ядерной

В будущем есть ещё одна точка. Самая важная из точек. Действительно, всё скучнее и скучнее, новая форма застоя. Лучше бы нам, конечно, застоя яркого. Не получится – переживем в застое застойном. Настоящее плохо не в этом. Если внешняя политика обернётся железным занавесом, а это уже не про санкции, настоящая вражда с цивилизацией, а внутри у нас начнутся реальные протесты, а концептуальные брожения, то «ВВ» может нажать на копку. Все знают, что у него есть тревожный чемоданчик с ядерной, а никто не думает, что есть и еще кнопка. Цвета я ее не знаю, но после вдавливания начинаются репрессии. Всё, что происходит сегодня - это волнения уровня любительского бокса. А вот когда вместо словосочетания «судебный процесс» журналисты начнут делать множественное число – «процессы», то, как из погреба холодом повеет. А логика опалы проста – каждый думает о себе.

- В чём должен быть сигнал, чтобы началось? Чистки кого? Костина, Грефа, губернаторов?

- Ну, до таких семей не дойдет. Путин – не Екатерина вторая, чтобы менять фаворитов. Хотя репрессии не начинаются с среднего звена. Сначала что-то происходит в окружении, среди тех, кто ходит на доклад, потом под ними, а потом система сама генерирует падение номенклатуры. Не радуйтесь, оттуда волна докатывается и до простолюдинов. Сидит на краю земли маленький чистильщик и думает – везде есть, а на вверенной ему территории – нет. Нехорошо это, так и его примут за сообщника. И, в конце концов, доходит до оленевода, потому что там, где пасутся олени, тоже должно быть что-то не в порядке.

- Тогда это кнопка для того, чтобы уничтожить себя.

- Поговорим в антиутопии. Допустим, карты Сбербанка не принимаются нигде, кроме Российской Федерации, Таджикистана и Казахстана. Нам не отдают деньги, что лежат в банках под процентами. Владимир Соловьёв переходит на сплошной звенящий вопль, как реактивный снаряд, уже разобрать ничего нельзя, просто одно его лицо с открытым ртом. А внутри — студенчество, врачи и школьники, журналисты. Говорят, вы с ума все посходили? Отдай Крым и так далее. В этот момент и наступает одиночество и полковнику никто не пишет. Органы трудятся, сами редеют под теми же репрессиями, а губернаторы и бизнес-наместники хором повторяют Пушкина, не зная, что это сказал Пушкин: «Не смерть страшна, страшна твоя немилость».

- А Навальный?

- Первое, что сделает Навальный, если в моей сказке захватит власть – расстреляет Костина прямо в «ВТБ». Так что его под Норильск. Кстати, спасибо бы сказал. Если выживет, то превращается в родного Нельсона Манделу. Нобелевская лекция, все такое.

- Репрессии отменяю.

- Всё остальное пережуем. От нас же зависит, как на тактическом уровне скуку переформатировать в иронию, в хобби, в любопытную игру. И первым сигналом к тому, что Владимир Путин не захотел стать плотоядным, будут анекдоты про него. Пока их нет.

- Ни одного?

- Ни одного правильного, как про Василия Ивановича и ни одного тонкого. Так, вирусные мемы.

- Ни одного?

- Зовет Путин Сечина. Спрашивает, как бы, если что, похоронить его в Храме Господнем. Сечин молча летит в Иерусалим. Возвращается зеленый. Шепчет шефу: «Сто миллиардов долларов». «Во дают», - удивляется Путин, раздумывая: «Дороговато, через несколько дней же вознесение».

Заметить, это ты настояла на притче.

Осмелилась Юлия Гильмшина,
47news

Если что, то продолжение — в следующем материале