В связи с забавной реконструкцией захвата Всеволожска арафатистами и дальнейшей пальбой со спецназом, вспоминается фраза красноармейца Сухова из "Белого солнца пустыни": "Абдуллу надо было через трубу брать". Я это понял 30 лет назад, когда успокаивал идиота, стрелявшего из окна по ленинградцам. Тогда мы тоже пошли в психическую, но через водосточную.
Слова-то такого – террорист мы тогда не знали. Вернее, слышали, но из неведомой нам Ирландии, где бойцы их республиканской армии могли запросто взорвать джип с английскими солдатами. А той осенью 1985 года случилось на Васильевском острове невообразимое по тем меркам.
Всех оперативников 37 отделения милиции подняли не по тревоге, как надо. И не по телефону, как в кино. А дежурный с первого этажа заорал. Да так произнес несколько ругательных конструкций, что в соседним доме старик перекрестился. Понеслись вниз через три ступеньки. Запрыгнули в газик, а потом уже спросили: "Что? Где? Когда?".
Вновь мат-перемат и уже на ходу, сержант захлебываясь: "На Карташихина по людям стреляют! Достаточно?!". В общих чертах. Ехать нам было минуты две. Подлетаем и в этот момент бухает выстрел. Поняли - ружье.
Прохожие пробегают, пригибаются. Хорошо, сразу определили, откуда вопли. Окно на втором этаже открыто. Там его рожа с винтарем. И снова выстрел: "Получай!".
Ё-моё! Вороны по Гавани разлетелись сплетничать.
Газонов штук пять подкатило. Участковый что-то вроде оцепления на секторе обстрела соорудил. Спрятались за ПМГ, глаза у всех с блюдце из служебной столовой.
В те года и слово спецназ никто не знал. Так, что звонить, кроме как в дежурную часть РУВД и не помышляли. И стрелять не собирались, к тому же Макаровы через одного. При себе-то редко носили.
Но относились проще. Сначала сержант, потом я подбежали к парадной. Я внизу, он встал на третьем, чтобы не пускать народ. Стоим, сопим. Какие, к лешему наши действия, не понимаем.
А этот орет что-то и палит через каждые три минуты, но уже по листьям, вверх. Вскоре подбежал начальник розыска Канаев. Говорит, что думаешь? Мне пришла мысль – надо поджечь ему дверь, пущай побегает в дыму.
Отвергли, ввиду социалистической законности и соседей.
- Давай-ка подсажу, - сказал майор и указал на водосточную трубу. "Глянь, что он там".
Я полез, трубы советские, корявые, свитер зацепил новый, индийский. Разозлился серьезно. Дошкрябал кое-как до подоконника, поставил ступню, стало легче. А этот хмырь высовывается, видит меня и старается прицелиться. Но охотничье ружье здоровенное, ему из окна неудобно. Спрыгнул, мол, подать мне с дробью в волосах с пяти метров на газон нелюбопытно.
Подошли мы осторожно к двери его. Позвонили культурно. Он орет, мол, всех порешит.
- Вроде один дома, иначе бы надрывался, что завалит кого-нибудь, - проанализировал начальник.
А внизу уже машин десять, даже двое с автоматами приехали.
Присели на ступеньки, перекуриваем молча. Со стороны, будто ключи от квартиры забыли и ждем. И тут до меня дошли слова красноармейца Сухова. Примостился я аккуратно на корточки рядом с его дверью и кричу: "Слышь, идиот, сейчас пятнадцать нуль-нуль, а в девятнадцать сорок у меня с девушкой свидание, мы идем в кинотеатр "Балтика". Если я ты мне сорвешь романтический досуг, лучше сразу стреляйся – сначала отрехтуем, потом в самую холодную камеру в одних трусах".
Затих. Чую анализирует сволочь.
- Если я на сеанс не успею, по мне, хоть год бултыхайся. Патроны у тебя скоро кончатся, брать мы тебя – неврастеника, подставляя свои шкуры, не собираемся, а для начала вырубим электричество. А потом и воду в унитазе, - это я ему уже на закуску ему.
И вырубили мы ему свет. Распределитель-то со счетчиком на площадке был.
А тут еще участковый в цвет подсобил. Подобрал булыжник и закинул ему в окно кухни. Зачем непонятно, но попал, обнулив стекла.
Может неврастеник и ожидал каких-нибудь психологов-переговорщиков, но понял, что мы не из этой пьесы.
- А если выйду? – уже говорит он мне через дверь.
- Получаешь свои пару лет за хулиганку с особой цинизьмой и забываем эту драму, как страшный сон, - это ему уже начальник сыска предсказывает.
На лестничной площадке к тому времени уже человек пять из руководства в форме, даже с главка. Один советует: "А вы спросите, чего он хочет".
- На фига? Мало ли, что он хочет, - отвечаю я так, чтобы было хорошо слышно.
В этот момент открывается дверь, а за ней вопрос: "Бить будете?".
- Очень хотим, но не будем, - говорит майор, добавляя: "Валыну сначала кидай".
Раздается треск упавшего ружья на бетонный пол. Мы стоим, даже пару Макаровых целятся. Выходит, как немец из подвалов Сталинграда. Форс весь слетел. На "Место встречи изменить нельзя" это было не очень похоже.
Тихо подошел к нам, подняв руки.
Тут прилетел ему смачный подзатыльник, да с пендлем.
- Вы же обещали! – возмутился товарищ.
- Тебя кто-нибудь пальцем тронул?!
В машине, зажатый на заднем сиденье между мной и еще одним опером, этот начал что-то объяснять.
- Помолчи, а! Террорист хренов, - прервали его.
Даже в тот момент термин "террорист" резануло слух.
Евгений Вышенков, 47news