В Ломоносовском районе Ленинградской области проходят съемки телефильма «Ораниенбаум. Серебряный самурай» по оригинальному сценарию известного писателя и историка Леонида Юзефовича («Гибель империи», «Казароза»). Режиссер – Владимир Котт. По жанру «Ораниенбаум» – это мистический детектив, хотя для себя Юзефович определяет его скорее как «музейный триллер». В этой связи фильм вполне можно рассматривать как наш ответ «Коду да Винчи». И не стоит в данном случае усмехаться по поводу «бодания теленка с дубом»: на их распиаренный, навороченный, стомиллионный, но при этом невнятно-затянуто-скучный блокбастер мы попробуем ответить мастерски закрученной интригой, качественной драматургией и классными актерскими работами. Опять же «наш Рамбов ихнего Версаля не хужее».
Ораниенбаум. Это резковатое для русского уха слово в переводе с немецкого означает «апельсиновое дерево». Легенда гласит, что однажды Петр I, прогуливаясь по усадьбе, подаренной им своему любимчику Александру Меншикову, наткнулся на оранжерею с померанцевым деревцем в кадке и рассмеялся, прочитав табличку «Oranienbaum». Название прижилось. Позднее доставшаяся императору Петру III усадьба была достроена, а уже при Екатерине Великой в ней появился потрясающей красоты Китайский дворец.
Кстати сказать, само слово мало того что резковато, так и еще и труднопроизносимо. Особенно для приезжих, а основной костяк съемочной группы составляют москвичи (это совместный проект московских кинокомпаний «Юнифорс» и «Твинди»). Рассказывают, что далеко не один дубль был запорот из-за того, что во время эмоциональной беседы Петра III с графом Паниным последний всякий раз спотыкался: «...здесь, в Ораниба... Орнаимба... Оранимба... Тьфу, ч-черт...» – «Стоп, еще дубль!»
А сейчас откроем маленькую военную тайну: большая часть натурных дворцовых съемок проходит в... Гатчине. Поспешим успокоить воинственно настроенных патриотов-краеведов – москвичи здесь ни при чем, они прекрасно понимают разницу между Ломоносовом, Гатчиной и Павловском. Просто начиная с прошлого года развернулась масштабная комплексная реставрация дворцово-паркового ансамбля Ораниенбаум. Посему с точки зрения киношников в настоящее время здешняя картинка и с позиций эстетики, и в плане исторического соответствия не выдерживает никакой критики: здания дворцовых построек в лесах, парковые дорожки перекопаны, в любом ракурсе обилие строительной техники и гастарбайтеров... Словом, всюду жизнь, а по сценарию окружающая обстановка и атмосфера не терпят суеты, поскольку в исторических эпизодах фильма речь идет о последних часах жизни нашего, пожалуй, самого невезучего и самого малоизученного императора.
В этом плане Гатчинский замок, Гатчинский парк замыслам авторов фильма отвечают идеально. К тому же в Гатчинском дворце имеется эдакая эксклюзивная «фишка» – потрясающий подземный ход с каменными сводами, ведущий прямо из здания дворца к нижним парковым прудам. Это настоящая мечта любых киношников, работающих с историческим либо авантюрно-приключенческим материалом. Впрочем, и других чудес тут предостаточно.
– А вот здесь внимание, – предупреждает сотрудник музея, «прикрепленный» к съемочной группе. – В этом крыле по ночам можно встретить привидение императора Павла.
– А как же Инженерный замок? – немедленно включается в разговор Леонид Юзефович, на пару дней приехавший из Москвы, дабы незамутненным взглядом мэтра окинуть ход съемочного процесса. – Оно, что же, на два дома живет?
– Призрак Павла – наш, гатчинский. Готов спорить и парировать любые аргументы в пользу обратного, – горячится музейщик. По его решительности видно, что «свое» привидение он будет отстаивать до конца.
– Тогда вспомните хотя бы Лескова, – вынужден принять вызов Юзефович.
– Лесков, говорите? А Куприн с его «Гатчинским призраком»? – не унимается музейщик.
– Ну, это еще неизвестно, кто из них кого поборет, – саркастически замечает Юзефович...
Ну да, здесь, на съемках, люди сплошь и рядом образованные, интеллигентные, так что до драки дело не дошло. А вот призрак так и не появился, хотя в темных и мрачных дворцовых переходах и закоулках съемочная группа в тот день работала до самой глубокой ночи. Впрочем, известно, что привидения тоже не любят суеты.
На самом деле собственно исторические сцены в фильме займут не более десяти – пятнадцати процентов экранного времени. «Это вовсе не история про Петра III, – рассказывает Леонид Юзефович. – Просто в основе сюжета фильма лежит некая загадка, тайна, которую нельзя разгадать, не зная истории той эпохи. Но почти все действие разворачивается в стенах музея и вокруг музея».
Оказывается, во всем виноваты серебряные самураи. По сюжету именно их фигурки, призванные охранять тайну Петра III, два века спустя оказываются в руках питерских антикваров. Далее внезапные смерти новых владельцев и интриги, плетущиеся вокруг Ораниенбаумского дворца и его музейных работников, создают нарастающее напряжение. Наша доблестная милиция, как водится, оказывается бессильной, и тогда за дело берется молодой историк, научный сотрудник музея Панин (который к тому же является своего рода реинкарнацией того самого графа Панина). Он знает, что Петр III увлекался китайским и японским искусством, и понимает, что «копать нужно здесь». Далее раскрывать сюжет мы не вправе, поскольку это могло бы рассматриваться как откровенный плевок в душу заинтересованных поклонников детективов. Здесь в первую очередь поклонников интеллектуальных детективов. Таких, знаете ли, в духе Агаты Кристи и... Леонида Юзефовича.
В роли историка-писателя Панина снимается актер театра «Современник» Сергей Юшкевич, а несчастного императора играет один из наиболее востребованных ныне молодых российских актеров – Даниил Спиваковский. Кстати, до этого он уже снимался в экранизации романа «Казароза», а не так давно пробовался на одну из главных ролей в сериале «Сыщик Путилин» (опять-таки по романам Юзефовича). Сам Даниил считает, что такие совпадения отнюдь не случайны:
– Мне нравятся книги Леонида Абрамовича. Причем мне кажется, что я очень похож на некоторых его персонажей. И здесь совсем неважно, то ли это Вагин из «Казарозы» (эдакий влюбленный недотепа, но при этом честный, преданный своему делу человек), то ли Петр III.
– А что может быть общего у российского императора и провинциального репортера?
– Как это что? Это два глубоко переживающих человека. Два человека, которые в своей жизни и любили кого-то, и предавали кого-то, и ошибки совершали. Или, наоборот, выступали спасителями кого-то. Так какая тогда между ними может быть разница? Два очень тонкой организации, глубоко чувствующих, сомневающихся, ранимых человека. Только один из них в парике. Но парик надеть дело нехитрое.
– Из учебников по истории, из отечественных фильмов у нас четко сформировался образ Петра III как «жалкой, ничтожной личности». Вы согласны с такой трактовкой?
– Конечно, нет. Это все не более чем домыслы некоторых историков. В конце концов, нельзя же судить о нем только по мемуарам Екатерины, которая во всей этой истории лицо, мягко, говоря, пристрастное. Петр III не жалкий человек. Жалкий и вызывающий жалость у зрителя – это совершенно разные вещи. Сочувствие и жалость может вызывать только тот герой, которому зритель сопереживает, в адрес которого совершаются какие-то несправедливые поступки. А вот жалкий человек – он чудовищный, он мелкий. Возможно, в натуре императора и было что-то такое отрицательно-нехорошее, и какие-то подобные штришки в его характере мы найдем и покажем. Но... Вести рассказ о нем как о «жалкой, ничтожной личности» – это очень примитивный подход. И на мой взгляд, абсолютно неправильный...
О своем персонаже Даниил говорит с такой горячностью, с такой любовью и столь убедительно, что невольно заражаешься и начинаешь ловить себя на мысли, что именно таким, и внешне, и внутренне, император и был на самом деле. В смысле таким, как Спиваковский. А если серьезно, то, согласитесь, серебряные самураи, они ведь не будут столь рьяно оберегать тайны кого ни попадя. Они – люди гордые, а посему избирательные.
Съемочный процесс – штука в высшей степени нервная. Кто хоть раз побывал, тот поймет. Тем более когда сюжетная линия предполагает съемку массовых сцен. И не абы каких – стилизованных под эпоху, где «смешались в кучу люди, кони». И если с конями чуть проще, то вот людей, перед тем как расставить по местам, надо еще и одеть соответствующим образом. Парики, камзолы, ботфорты, ружья, треуголки – и все это отнюдь не штучный товар. В гвардейском резерве режиссера более полусотни статистов, и все они должны быть, как минимум, в белых штанах. Уже нервно, согласны? А тут еще оказывается, что играющий писателя Сергей Юшкевич не владеет навыками компьютерного пользователя. То есть абсолютно. И, репетируя сцену, изображающую муки творчества, он терзает клавиатуру как заправский пианист. Получается в высшей степени эмоционально, но чутка неправдоподобно. Проблема? Еще какая. Соответственно, нервы.
А еще уже на съемочной площадке опытным путем выясняется, что при растворении в стакане с водой таблетки эфералгана процесс газовыделения идет на порядок мощнее и быстрее, нежели аналогичный, наблюдающийся при растворении используемых в дворцовых интригах ядов. «Ну, и что это вы там подсыпали в бокальчик?» – недовольно морщится режиссер. Словом, опять нестыковочка. Потому как: «Не верю!» А еще солнце, зараза такая, то приходит, то уходит. И если статисты-всадники народ терпеливый, то лошадям-то не объяснишь.
– Давайте уже снимать, кони нервничают, их мошка совсем заела, – сигнализируют по рации.
– Пока не можем, ждем солнца. А у вас что, специальной жидкости от мошкары нет?
И, получив отрицательный ответ, второй режиссер Наталия Чаликова неодобрительно качает головой: «А вот два века назад такая жидкость была»...
Еще один местный повод к переживанию носит не локальный, а почти глобальный характер. Дело в том, что по хронометражу снимаемый телефильм укладывается в две серии по 52 минуты. Специалисты, которые на телевизионных делах «собаку съели, крокодилом закусили», вздыхают: «Эх, неформат».
Оказывается, две серии нынче снимать и немодно, и «идеологически» неправильно: народ плотно подсел на сериалы и двухсерийный вариант вполне способен воспринять как нечто несерьезное. Да и не каждый рекламщик на такое дело клюнет – они тоже предпочитают долгоиграющие пластинки. Даже если те в какойто момент превращаются в заурядную жвачку.
Между тем в лучшие времена советская школа «телефильма малых форм» регулярно выдавала на-гора такие шедевры, о которых до сих пор вспоминаешь с ностальгической теплотой. И, сравнивая их с нынешними образчиками мыльно-сериального творчества, понимаешь, что современное искусство по-прежнему в большом долгу...
После визита на съемочную площадку лично у меня осталось ощущение, что у членов съемочной группы фильма «Ораниенбаум. Серебряный самурай» есть все для того, чтобы попытаться не оставить камня на камне от вышеназванных стереотипов. Нам сегодня нужно много фильмов – хороших и разных, коротких и длинных, полноэкранных и телевизионных. В данном случае ключевое слово – «хороших». А пока...
Пока остается ждать и надеяться, что все задуманное у них получится. И кстати, ждать не так уж долго – премьера нового фильма ожидается в январе 2007 года.
Игорь Шушарин,
Фото автора,
Газетную версию материала читайте в номере «Вашего Тайного Советника», который вышел 07.08.06