"Ершовцы же в Александринском театре удили камбалы и двуглазым спуску не давали…" Сейчас роман "Петербургские трущобы" расшифрует.
Для начала: "Рыболовный промысел" - воровской промысел; "удить" - воровать; "камбала" - лорнет; "двуглазая" - бинокль.
А на склоне жизни Крестовский утешал начинающих литераторов: "Но ведь не все же Шекспиры и Гюго, не все же Пушкины и Толстые; читается и наш брат, скромный второстепенный и третьестепенный писатель, если он искренно и честно относится к своему делу". В данном случае Всеволод Владимирович именно что скромничает. Ведь написанный им полтора столетия назад роман "Петербургские трущобы" был одним из наиболее востребованных русских книжных бестселлеров второй половины XIX века. Правда тогдашний читатель в массе своей воспринимал его лишь как увлекательное авантюрно-детективное чтиво. Тогда как сам Крестовский брался представить на суд публики произведение остросоциальной направленности, дав своему детищу говорящий подзаголовок – "Книга о сытых и голодных".
фото wiki.org
Главное в своей жизни сочинение Крестовский написал, когда ему от роду было всего-то 25 годков. Ну да в те времена люди взрослели рано, а уж люди творческие – и подавно. На тот момент он был более-менее известен в литературных кругах прежде как поэт, автор гражданской и любовной лирики. А положенная на музыку его поэтическая баллада "Ванька-ключник" уже устойчиво воспринималась как посконная народная песня. Это ли не подлинное признание?
Крестовский жил, перебиваясь литературными заработками и уроками, а в свободное от занятий время водил дружбу с личностями преимущественно творческими. Такими, как Аполлон Григорьев, Николай Лесков, Федор Достоевский. Правда, в ту пору все они еще не считались в полном смысле литературной богемой, но уже довольно близко к тому. По признанию самого Крестовского, идея создания книги о жизни обитателей столичного дна пришла к нему в 1858 году. После того, как, будучи студентом историко-филологического факультета университета, он, мало того, что стал невольным свидетелем сцены избиения падшей женщины в Таировом переулке, но еще и посетил, из внезапно охватившего любопытства, один из расположенных здесь же притонов.
Из авторского предисловия к роману: "Да, милостивые государи, живем мы с вами в Петербурге долго, коренными петербуржцами считаемся, и часто случалось нам проезжать по Сенной площади и ее окрестностям, мимо тех самых трущоб и вертепов, где гниет падший люд, а и в голову ведь, пожалуй, ни разу не пришел вам вопрос: что творится и делается за этими огромными каменными стенами? Какая жизнь коловращается в этих грязных чердаках и подвалах? Отчего эти голод и холод, эта нищета разъедающая, в самом центре промышленного богатого и элегантного города, рядом с палатами и самодовольно сытыми физиономиями?"
фото film.ru
Поглощенный не лишенной оригинальности идеей Крестовский приступает к сочинению повести с рабочим названием "Содержанка". Но литературный процесс продвигался туго, выходцу из старинного, хотя и обедневшего дворянского рода поэту-романтику явно не хватало фактуры и знания предмета. А тут еще в какой-то момент приятель, автор "Мещанского счастья" и "Очерков бурсы" Помяловский присоветовал не размениваться на малые формы и создать полновесный роман в стилистике необычайно модных в ту пору "Парижских тайн" француза Эжена Сю. И вот тогда воодушевленный подкорректированным замыслом Всеволод, что называется, пустился во все тяжкие. Сугубо с исследовательской целью, разумеется.
Когда в одиночку, а когда и с друзьями (воспоминание об одном из таких походов оставит Лесков) Крестовский начинает методично обходить злачные питерские места: Вяземскую лавру, Таиров, Лиговку, "Малинник", Глазов кабак, трактир "Ерши". Быт и царящие в последнем нравы будут впоследствии мастерски выписаны в романе, именно в "Ершах" завязываются и сходятся многие сюжетные линии "Петербургских трущоб". В свои авантюрные и достаточно рискованные экскурсии Всеволод отправлялся под залегендированным предлогом, искусно маскируясь: то под нищего, то под работягу, то под забулдыгу. В основном – прокатывало, но изредка возникали ситуации, когда приходилось спасаться бегством, либо пускать в ход кулаки. А то и вовсе проводить остаток ночи в полицейском околотке, где Крестовский однажды очутился, угодив под масштабную облаву, учиненную все в тех же "Ершах".
фото wiki.org
Существенно продвинуться в криминолого-исследовательской работе Крестовскому помогло знакомство с признанным мастером сыскного дела Иваном Путилиным. К тому времени Путилин занимал должность квартального надзирателя в самом криминогенном районе Петербурга – Сенная и окрестности (Спасская часть). За свою розыскную службу Иван Дмитриевич уже успел удостоиться нескольких наград, включая орден св. Владимира IV степени, полученный "за исполнение особых поручений", а в определенных кругах бытовало мнение, что для Путилина ничего невозможного не существует. Путилин стал для Крестовского Вергилием, проведшим начинающего беллетриста по всем кругам петербургского ада. В краткой биографии писателя, опубликованной в первом томе посмертного собрания сочинений, приводятся следующие воспоминания Путилина: "Я сам сопровождал его по трущобам, вместе с ним переодеваясь в нищенские костюмы <…> он вместе со мной присутствовал на облавах в различных притонах; при нем, нарочно при нем, я допрашивал в своем кабинете многих преступников и бродяг, которые попали потом в его роман".
В те годы существовало жесткое правило, гласящее, что посещение тюрем разрешалось лишь с научною или благотворительной целью. Но и на это правило накладывалось дополнительное ограничение: "на усмотрение местных властей". Так вот у Крестовского имелась подобная поддержка – сам генерал-губернатор Петербурга, светлейший князь Александр Аркадьевич Суворов (внук прославленного полководца) выдал ему разрешение на свободное посещение тюрем.
В начале ХIХ века в замке был расквартирован Литовский мушкетерский полк, которому замок обязан своим простонародным названием. В 1823-1826 гг. замок был перестроен под городскую тюрьму для уголовных преступников./ фото humus.livejournal.com
В итоге, пожалуй, самой сильной у него получилась четвертая часть романа - "Заключённики". Та самая, где, согласно предостережениям автора, "первые одиннадцать глав не заключают в себе исключительно романического интереса". Он вкуснейше отписал типажи, повадки, быт и субкультуру обитателей Литовского замка и женской тюрьмы, а также подробнейшим образом живописал распорядок дня и жизненный уклад завсегдатаев Сенной площади и примыкающей к ней Вяземской лавры: профессиональных нищих, воров, мошенников, проституток и бродяг.
Как некогда высказался первый православный епископ Камчатки, Якутии, Приамурья и Северной Америки архиепископ Иннокентий: "Преступник скорее откроет сердце тому, кого привел в его темницу голос любви, а не долг знания. Желаешь узнать свойство природы человеческой – посещай темницы; там увидишь ее на одной из последних крайностей, найдешь такою, какою не покажут тебе ни книги, ни театры…"
Фрагмент страницы современного переиздания романа «Петербургские трущобы»/фото автора
Роман "Петербургские трущобы" как доселе ни одно русское литературное произведение изобилует цитированием лексики русского воровского арго – т.н. "воровской музыки". Недоучившийся студент-филолог Крестовский с отменным знанием предмета поясняет в комментариях, что "у воров и мошенников существует своего рода условный знак (argot), известный под именем "музыки" или "байкового языка". Этот язык, между прочим, представляет много интереса и в физиологическом отношении. В нем, кроме необыкновенной образности и лаконичной сжатости, отличительных качеств его, заметен сильный наплыв слов, звучащих очевидно неславянскими звуками". Примечательно, что многие встречающиеся на страницах романа аргоизмы, прекрасно знакомы современному читателю.
- бабки (деньги вообще, какого бы рода или вида они ни были);
- клёвый (хороший, красивый, дорогой, выгодный, подходящий);
- лады (идет, хорошо; согласие);
- тырить (воровать);
- стрёмить (смотреть, наблюдать, остерегаться);
- звонить (говорить);
- жмурик (труп)
Фрагмент страницы современного переиздания романа «Петербургские трущобы»/фото автора
Да, возможно "Петербургские трущобы" получились произведением не шибко высокохудожественным - к примеру, породистый классик Тургенев презрительно именовал роман "чепухой". Но знаковым для своего времени и энциклопедическим - для нашего.
Игорь Шушарин,
47news
В 1994 году состоялась премьера телесериала по мотивам «Петербургских трущоб». Непривычный формат - 60 серий./фото premier.one