На 50 тысяч км рек и 7 тысяч озёр Ленобласти осталось трое старших из рыбоохраны. Они устали наматывать по 500 километров за свой счет и ночевать с клопами. Начальство не верит, что рыбак за стаканом все расскажет. 

По данным 47news, примерно за неделю до конца нерестового запрета на вылов рыбы в администрации президента России зарегистрировали письмо от государственных инспекторов отдела контроля, надзора и рыбоохраны по Петербургу и Ленинградской области. Больше десятка подписавшихся сотрудников на четырех страницах сообщают президенту об издевательстве над ними.

- С начала сезона начали гонять по 300-400 километров от дома. Сам я живу в Первомайском, а ездить приходилось уже в Кингисеппский. Только в Новой Ладоге и Волхове в мае-июне провел 17 дней. Оттуда разом ушли сразу четыре инспектора. Вот и отправляют. В одну сторону под 230 километров, трясешься по три часа. При этом бензин и питание за свой счет. Беру у друга "Ниву" или на своей Mitsubishi. Заправка бака туда-обратно - 2500 рублей, - злится госинспектор с семилетним стажем Константин Рубаник.

Добираться общественным транспортом, по словам госинспектора, - не вариант. Скарб, который сотрудник везет с собой, занимает примерно половину салона авто. В поездку охотник за браконьерами берет форму, сапоги, документы, полотенца с зубной щеткой и пастой, запас продуктов дней на шесть и спальный мешок - в здании обособленного подразделения условия спартанские: ни душа, ни постельного белья.

- Расстилаешь на полу в комнате отдыха и ложишься. Вода из-под крана идет грязная, пить невозможно. Так что с собой канистры или там кипятить. В самом здании чайник, электроплитка и посуда. Помыто все кое-как — понятное дело, живут одни мужики. После ночевок в Волхове на одежде вообще поселились клопы, долго их вытряхивал, - описывает быт собеседник. - Отлучиться во время этой поездки никуда нельзя. У себя в районе я подежурил, сходил домой, пообедал. А тут дежуришь круглосуточно, спишь и ешь, но все равно на работе. Представьте, что вы шесть дней к ряду ночуете у себя в редакции. За все это один выходной и никаких надбавок. Готовы?

- Ну … , - подумал как ответить автор.

- Вот так, - подчеркнул госинспектор.

Затем уже рыбоохранник начинает выполнять рейдовое задание. Это не только слежка за браконьерами, но и реакция на сигналы очевидцев, инспекция береговой линии по незаконным работам.

- В своем районе знаю каждую реку и озеро - где мель, где можно в брод перейти. Знаю, куда нелегалы подъезжают, с каких берегов заходят. Я просто сам всю жизнь охочусь и рыбачу. Так что я тот, у кого работа совпала с хобби. Первый раз стрелял в пять лет, дедушка мне ружье держал. Первый собственный ствол купил в 19 лет. Сейчас их у меня четыре: три нарезных и травматика. Но с собой на дежурство их не вожу — объясняй потом, откуда и что с разрешениями. В Выборгском районе меня все знали. Если встречал браконьеров, вызывал полицейских, они разбирались на месте. По той же схеме работаю и в Новой Ладоге, - говорит собеседник, добавив, что вопрос о вооружении инспекторов обсуждается на протяжении всей карьеры. По его словам, еще одна проблема — все места незнакомые.

- Раньше выручал институт общественных инспекторов. В основном это пенсионеры, они живут неподалеку и работают бесплатно. В основном сигнализируют о нарушениях или скандалят с рыбаками. В обмен им дается только удостоверение. У меня раньше четыре таких помощника было, - вспоминает его товарищ Виталий Голобородько.

В его ведении были Кингисеппский, Лужский, Ломоносовский, Волосовский и Гатчинский районы. - Но в последнее время пошла такая практика, что удостоверения не продлевают. А самих общественных инспекторов вроде велено распустить.

Бороздить акватории, по словам Рубаника, получается не всегда. У здания опорного пункта в Новой Ладоге, в частности, пришвартовано несколько катеров. Но они не универсальны и могут застрять на мелководье. Да и в баках топлива не через край.

- Перед выходом надо звонить руководству, докладывать: выхожу на воду. Если в баках пусто, скидывают деньги на заправку. Или договариваюсь патрулировать с местным подразделением ГИМС. В основном все осматриваем с берега, - рассказывает инспектор.

- А что будете делать, если увидите удирающих браконьеров на лодке?

- Помашу им рукой. Мы не святые отцы, чтоб по воде ходить.

До сезона-2020 работа инспекторов была организована иначе. 50 тысяч километров рек и под семь тысяч озер Ленобласти территориально были разделены на шесть обособленных подразделений: в Шлиссельбурге, Новой Ладоге, Лодейном Поле, Ивангороде. Из-за огромной площади отдельно выделялись Приозерск и Выборг. Чаще всего инспекторы жили в том районе, за которым следили.

- Работали семь старших инспекторов и больше 20 человек обычных. Разница в возможности оформлять административные протоколы, изымать технику у нарушителей и тысяче рублей в зарплате, - вспоминает Рубаник, добавляя, что в среднем старший инспектор получает в месяц 12-13 тысяч рублей. Из-за новой схемы с "командировками", по его словам, в штате отдела остались три старших инспектора и дюжина обычных.

Его коллеги уверяют, что оставили службу в основном старожилы. На втором десятке в Росрыболовстве для 64-летних инспекторов поездки на другой конец региона оказались не по силам.

- Все эти путешествия же добровольно-принудительные. Раньше хотя бы квартальные и годовые премии были, выходило под 50-70 тысяч рублей. Сейчас все сократилось до 12-15 тысяч, и крутись как хочешь. Если отказываешься от поездок, идут санкции за нарушение трудовой дисциплины: замечания, выговоры, неполное служебное соответствие. В ответ на возражения говорят: "Если что-то не нравится, вот вам листок А4 и вперед, - утверждает Виталий Голобородько.

Главный итог командировок в том, что закрепленные районы остаются без присмотра, а на воду выходят браконьеры.

- Сети расставлены практически на каждом озере. В течение часа я сто процентов что-нибудь найду, - уверяет Константин Рубаник. Его коллега Голобородько доказывает: "Точной статистики нет, но, по-моему, случаи нелегальной ловли выросли в десятки раз. Раньше доставали у берегов сети километрами, сейчас дай бог составляется один протокол в неделю".

47news спросил о ситуации руководство. Начальник отдела государственного контроля, надзора и рыбоохраны по Петербургу и Ленобласти Северо-Западного управления Росрыболовства Денис Уткин выслушал вопросы журналиста, но предпочел увидеть письменный запрос. Начальник штаба при управлении Олег Кузечкин заподозрил подчиненных.  

- Инспекторы сами придумали схему работы с закрепленными районами, никогда такого не было. Наплодили точек в Кингисеппе, Шлиссельбурге, Выборге и других местах, никакой юридической силы они не имеют. На местах же, наоборот, растет коррупция — инспекторы сами решают, кому можно ловить, кому нет и за сколько. Теперь их оторвали от источника доходов. Добросовестные сотрудники остаются, нечистые на руку уходят, - уверен Кузечкин.

Штат инспекторов всего территориального управления, по его словам, укомплектован на 80 процентов, отдела по Петербургу и Ленобласти — на 70. Конкретное количество инспекторов собеседник называть отказался.

Работающие на воде парируют.

- Я седьмой год в деле и мзды не брал. Рыбак — первый, кто за стаканом расскажет, как давал взятку инспектору. Оно мне надо? - как отрезал Рубаник.

Что касается организации самой работы, то начальник штаба Кузечкин уверен — тут все по закону. Идеальная схема в его понимании выглядит так: инспектор с рюкзаком одежды, продуктов и спальником из Выборга едет к официальному месту работы — на улице Одоевского в Петербурге. Там садится на служебный "УАЗ Патриот" и двигается в сторону дежурства, и командировкой это не считается.

Андрей Карлов,
47news