Областной СК не смог возбудить уголовное дело после гибели 15-летнего Максима из Мурино, выписанного за день до смерти из больницы. Следователь так торопился, что перепутал многое и даже место. 

До середины ноября Следственный комитет Ленобласти располагает процессуальными сроками для возбуждения уголовного дела по факту гибели 15-летнего жителя Мурино Максима Ильина. Областное следствие уже пыталось это сделать  3 октября, усмотрев в случившемся часть вторую статьи 109 УК - “причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей”. Но вышло, мягко говоря, криво. Уже на следующий день постановление о возбуждении было отменено прокуратурой Всеволожского района.

Как подсказали 47news в СК по Ленобласти, у надзора возникло сразу несколько претензий к качеству материала, лёгшего в основу уголовного дела. Во-первых, на момент возбуждения у следователя не было результата судмедэкспертизы и, соответственно, причины смерти он мог лишь предполагать. Но то, что позволено журналистам, не в канве Уголовно-процессуального кодекса. При этом результатов экспертизы, по словам собеседников в СК, нет до сих пор.

Известно, что не был опрошен медицинский персонал “Детского научного клинического центра инфекционных болезней” на улице Профессора Попова в Петербурге. В том числе лечащий врач ныне усопшего. Не были изучены материалы, которые бы говорили о качестве и полноте оказанной помощи. После двух недель лечения подростка выписали, а через день он умер. По предварительным данным, диагноз и план лечения, соответственно, были не корректными. Проще говоря, лечили его не от того.

По данным 47news, в свидетельстве о смерти указано, что у мальчика зафиксированы “отёк мозга, внутримозговое кровоизлияние в полушарие субкортикальное и разрыв среднемозговой артерии”. По словам привлечённых родственниками медиков, речь о геморрагическом инсульте. “Две чашки крови в голове”, - ответил им судмедэксперт. Лечили пациента от “серозного менингита неустановленной этиологии” и при выписке освободили от физкультуры, рекомендовав пить витамины.

По мнению прокуратуры, не был исследован и вопрос о том, имелась ли реальная возможность обнаружить заболевание. Казалось бы, формальность, но если ответа на вопрос нет, то это серьёзная брешь в дальнейшем доказывании вины и, в перспективе, разваленное дело.

Есть в этой истории ещё один момент, из-за которого возбуждение уголовного дела закончилось безрезультатно. Оно было возбуждено в отношении неустановленных лиц. Следствием не было изучено, кто именно мог “ненадлежащим образом исполнять профессиональные обязанности”. На практике, для этого к материалам приобщаются приказы о назначении, должностные инструкции и, в случае с Ильиным, документы о выписке, где стоят подписи конкретных врачей.

Генеральной же ошибкой следователя СК по Всеволожскому району опрошенные юристы называют то, что место совершения предполагаемого преступления находится в Петербурге. “Здесь два варианта. СК Ленобласти проводит доследственную проверку и передаёт материалы коллегам в город, либо проводит ту же полноценную проверку, возбуждает уголовное дело и передаёт в СК Петербурга”, - описал алгоритм один из собеседников.

Мать Максима Ильина, Галина, рассказала 47news, что узнала о бесплодных попытках следствия на днях.

- Следователь  говорил, что расследование идёт полным ходом, а во вторник позвонил и сообщил, что четвёртого октября был отказ. При этом я четвертого у него была. Он ответил, что не хотел расстраивать. Я его спрашиваю “А сейчас?” Глупо как-то всё, такое ощущение, что они не знают, что делать. Ну даже я понимаю, возбуждать уголовное дело без единого документа - просто верх непрофессионализма, - отметила Галина, добавив, что занимается гражданским правом. 

По её словам, успела она побывать уже и на приёме у руководства Следственного комитета Ленобласти.

“Такое ощущение было, что это всё постановочно. Камеру поставили, стали снимать. Руководитель ни сном, ни духом об этом деле. Я говорю, ваш подчинённый к вам отправил. Он мне про территориальность и подследственность стал рассказывать. Я спросила, неужели этот случай первый в истории? Он ответил, мол, надо разговаривать с прокурором. На вопрос, кому конкретно, мне или ему, ответил - сам разберётся”, - рассказала мать погибшего.

По словам близких, после смерти Максима были написаны обращения в областной и городской Следкомы, детскому омбудсмену и в Минздрав. “Ни от одного из ведомств не пришло даже отписки”, - подводят итог они, добавляя, что из больницы, где лежал подросток, тоже никто о себе знать не давал.

Руководитель “Детского научно-клинического центра инфекционных болезней” профессор и академик Юрий Лобзин не пожелал разговаривать на тему смерти Максима Ильина. Заместитель главного врача клиники по качеству медицинской помощи, доктор медицинских наук Ирина Лесная сообщила, что если смерть происходит на территории их больницы, то с родственниками общаются.

- По этому случаю пытаются дело возбудить, - напомнил, о чём речь, 47news.

- Пусть пытаются, мы все объяснения дали, - ответила она и, сославшись на недомогание, попрощалась.

Следователь Владислав Мегрелов, пытавшийся возбудить уголовное дело, на вопрос 47news, что, с его точки зрения, препятствует этому, отвечать отказался. Кстати, по данным нашего издания, отказ в возбуждении был обжалован, но прокуратура не нашла ничего нового в представленных материалах, они были идентичны первоначальным.

По словам сотрудников СК, спешка при возбуждении уголовных дел, где фигурируют погибшие и пострадавшие дети, стала нормой. Причиной следователи называют взрывной нрав председателя Следственного комитета России Александра Бастрыкина. “В случае, если смерть резонансная и прозвучала в СМИ, а дела нет, неминуем разбор полётов и санкции”, - отметил один из собеседников. Таким образом, СК сегодня в диспозиции “змея кусает свой хвост” - возбуждать надо как можно быстрее, но качество доследственной проверки при этом соответствующее.  

 

Виктор Смирнов,
47news