Жителям Ленобласти повезло — им легче бороться с коррупцией, чем петербуржцам. Но, в отличие от городских, провинции это в пятьсот раз менее нужно. Так уж сложилось исторически, что пока есть еда, империя не жаждет оппозиционера Навального.
Ленобласть внезапно для себя оказалась в чрезвычайно выгодном положении с точки зрения оппозиционного движения. В отличие от Санкт-Петербурга, здесь меньше хлопот с организацией акций протеста, анонсированных в 221 городе страны в понедельник, 12 июня. Их идеологом считается известный блогер, намеревающийся баллотироваться в президенты, Алексей Навальный.
С весны он призывает выходить на улицы с требованием расследовать проявления коррупции в высших эшелонах власти, в прошлый раз, 26 марта, пришли около 60 тысяч человек, большинство из которых — подростки. Из-за проведения в Северной столице матчей Кубка конфедерации там действует особый режим согласования любых акций — теперь заявки на митинг будут рассматривать не только районные администрации и Смольный, но и МВД с ФСБ. Понятно, что протест, несмотря на запрет, выйдет на Марсово поле, однако у власти будет больше оснований к либеральной ликвидации инакомыслящих.
Сразу два города Ленобласти, Гатчина и Тосно, плюс одно поселение, считающее себя городским, Токсово, присоединились к списку митингующих. В отличие от бывшей имперской столицы, где в марте по Дворцовой площади и Невскому проспекту с криками прогулялись около десяти тысяч человек (в Ленобласти — в 500 раз меньше), в 47 регионе ни с какими силовиками согласовывать встречи не нужно, ведь ограничения распространяются только на один субъект.
Однако даже законодательная мягкость вряд ли заставит провинцию, каковой была и остается Ленинградская область, обогнать соседа. По оперативным подсчётам, потенциальную возможность поддержать Навального именно здесь рассматривают для себя не более двухсот человек, что, впрочем, уже в десять раз больше, чем весной.
Происходит это далеко не по географическим причинам и не только потому, что, как любит выражаться губернатор Дрозденко, Питер расположен в центре Ленобласти. Ни ему, ни кому-то другому не переломить исторические стереотипы, сложившиеся в России.
Наша страна привыкла, что революции проходят по двум сценариям. В столице бучу поднимает гвардия, участвующая в подпольных заговорах, вроде того, что произошёл в 1801 году в пятидесяти метрах от того же Марсова Поля, бывшего тогда Царицыным лугом. Тогда офицеры убили императора Павла I, освободив тем самым место Александру I. В допетровской России же самым крупным был бунт под предводительством донского казака Стеньки Разина, выведшего на борьбу с царскими войсками казаков и крестьян, доведенных федеральным гнётом.
Никогда деревня не мыслила по-городскому, ведь только народный гнев, а не какая-нибудь там политика, мог вывести хлебопашцев на тропу войны с государством. Вспомнить хотя бы народовольцев, которые с интеллигентным видом бродили по сёлам, надеясь пробудить в крестьянах зачатки самосознания, а мужики в лаптях их сдавали в полицию, да и только.
С Токсово, которое даже не город, всё понятно, как и с Тосно, который вплоть до появления Советского Союза был селом. А вот истории Гатчины в качестве города уже насчитывается 221 год, и это, наверное, единственный населённый пункт в Ленобласти, который жаловали российские императоры. Помимо основавшего его Павла I, безвыездно там жил, к примеру, и Александр III. Все же это аналог нашей дачи.
Нынешнее Марсово поле в восемнадцатом-девятнадцатом веках, благодаря своей близости к Зимнему и Летнему дворцам, использовалось для военных парадов, и вообще было местом сбора петербургской светской знати. На плацу перед Гатчинским дворцом тоже выставляли офицеров на парады, другое дело, что до реальной элиты отсюда было сильно далеко.
Так что и в этот раз, и во многие другие, Ленобласть поддержит только действующую власть. Это такая историческая провинциальная память, которую не вытравят никакие идеологи и фильмы-расследования. Конечно, до тех пор, пока не закончится вся еда.