Атака на российский бомбардировщик, террор в Париже, крушение лайнера над Египтом, присоединение Крыма ставит мир в зависимость от случая и эмоций. Один из ведущих арабистов России Зеленев создал для читателей Ленобласти научный сериал. Смотрите в нем удивительные аналогии.

Если кто пропустил, то предыдущие серии здесь: первая, вторая, третья.

Как трудно жить, когда с Россией никто не воюет

В Англии, которая выступила одним из главных участников конфликта, практически всю войну не прекращалась антивоенная критика в парламенте, которая строилась на тезисе о бессмысленности военных действий. Инициатор и вдохновитель военной кампании премьер-министр Великобритании Джордж Абердин (1852-1855) даже был вынужден уйти в отставку из-за чрезмерности британских потерь под Севастополем (свыше сорока тысяч убитых и раненых), и это несмотря на то, что в итоге Англия вышла из войны победительницей. Позднее английский историк Тревельян описывая эту войну, характеризовал ее как глупую экспедицию в Черное море.

Откуда же такой дефицит англо-саксонского патриотизма? Или в целях войны было нечто такое, что не принято обсуждать вслух, но нужно всегда помнить – чей-то особый интерес?

Британское внешнеполитическое ведомство во главе с Вильерсом, поддерживаемое министром внутренних дел лордом Пальмерстоном, к слову сказать, сменившим Абердина на посту премьер-министра, вступало в войну с хорошо мотивированной геополитической программой отторжения от России ряда территорий в пользу Швеции, Пруссии, Польши, Австрии и Османской империи. На Кавказе вообще планировалось создание независимого Черкесского государства. Самой Великобритании, казалось бы, от этой войны ничего не было нужно, кроме разве что одного – общего ослабления России.

В английских оценках Крымская война выглядит как война "национальных целей" на фоне бурных "национальных страстей", а еще как война "в классическом геополитическом интерьере" - война "самой сильной сухопутной державы с самой сильной державой морской". Сегодня эту войну назвали бы геополитической битвой сильнейших сухопутных и морских держав – Слона с Китом.

Скрытой причиной войны со стороны Англии стало ее нежелание договариваться с Россией о разделе Османской империи "на двоих" и фатальное нежелание Николая I признать, что европейский мир ни при каких обстоятельствах не хочет видеть "петербургского деспота султаном Константинополя".

Французский император Наполеон III весьма легкомысленно бросил в войну свыше 300 тысяч своих соотечественников, почти половина которых так и не вернулась назад, или умерла от ран, или стала инвалидами. Неужели это делалось ради реванша за поражение в войне 1812 года или от обиды, что Николай I не сразу признал право его семьи занимать французский престол? Сомнительно, хотя и подтверждено мнениями экспертов. А вот послевоенный захват Францией совместно с Англией контроля над османскими финансами вполне окупал материальные затраты на войну. Наконец, для Наполеона III это была война престижа, победа в которой обеспечила Франции устойчивое второе место в послевоенном рейтинге европейского политического влияния, а самому Наполеону III – моральное право занимать императорский престол.

Союз Луи Наполеона Бонапарта с англичанами – смертельными врагами его дяди Наполеона I, лишал Николая I большей части шансов на победу в войне с коалицией сильнейших государств мира. Такой войны он не хотел и к такой войне не стремился, а, оказавшись втянутым в неё, был морально сломлен и 18 февраля 1955 г. ушел из жизни. Рассказывали, что, почувствовав резкое ухудшение, Николай покрылся походной шинелью, позвал внука и, обратившись к нему со словами: "Учись умирать", впал в забытье.

А как политически и дипломатически квалифицировать сражение адмирала Нахимова в Синопской бухте (его военное значение бесспорно), которое, собственно, и было использовано Англией и Францией как повод для вступления в войну против России? В этой последней морской битве эпохи парусных судов Нахимов за 4 часа боя истребил свыше 3 тысяч османских моряков и солдат, потеряв сам лишь около 40 человек. По масштабу военного успеха и коварству замысла, проявленных в одном сражении, современные историки сравнивают синопскую бойню разве что с Пёрл-Харбором 1941 года. В обоих случаях победители конкретного боя оказались жертвами собственных побед: адмиралам Павлу Нахимову (1802-1855) и Ямамоту Исороку (1884-1943) не суждено было дожить до конца начатых ими войн, оба погибли от рук неприятеля.

Сам Нахимов до конца жизни испытывал переживания за политические последствия своего синопского военного триумфа. С точки зрения причин войны с позиций антирусской коалиции, если бы синопского сражения не было, его следовало бы выдумать. Бегство исламизированного английского советника капитана Адольфуса Слейда (он же Мушавер-паша) с места сражения на пароходофрегате "Таиф" под командованием капитана Яхья-бея наводит на мысль о провокационном, по крайней мере, неслучайном характере происшедшего. Узнав именно от Слейда о поражении турок у Синопа, британский посол в Стамбуле Чарльз Стрэтфорд-Каннинг радостно воскликнул: "Слава богу! Это война". Это был достойный ответ на слова лорда Пальмерстона: "Как трудно жить на свете, когда с Россией никто не воюет". Сегодня имперский дух, вея над миром, эхом разносит слова британского лорда (несколько их, правда, видоизменив) – "Как трудно жить на свете, когда … никто не воюет".

Продолжение следует.


Евгений Зеленев, востоковед, профессор петербургского филиала Высшей школы экономики. Специально для 47news