47news пропахал по полям за редкой скотиной. Это будущее мясо и фермеры суровы. И все равно этот текст – про любовь.
Сланцевский район – ленинградские прерии. Здесь, говорят, сезон цветения начинается двумя неделями раньше, чем везде в регионе, а заканчивается поздней осенью. Для скота хорошо, поля здесь – в коровах. И мой путь лежит в деревню Кологриво, где держит стадо ныне фермер, а в прошлом – петербургский адвокат Марина Елагина. Цель – понять, что можно выжать из программы "Ленинградский гектар", по которой любому гражданину готовы предоставить сельхозземлю и 3 миллиона гранта. Но сначала нужно пройти отбор, Елагина – прошла.
Сланцевский – в топе в рамках программы "Ленинградский гектар", хотя выбрать также можно в Подпорожском, Бокситогорском и Лодейнопольском районах. В этом году заявки принимаются до 28 августа, помимо гранта, получить можно до 10 гектаров. Что из этого вышло у пчеловода, а в прошлом – военного, мы рассказывали здесь.
Дом Елагиных знают, соседи сразу показывают. Хозяйка открывает дверь и с порога просит: в доме не снимать. А жаль, картина идиллическая: Марина с поварешкой над скворчащей кастрюлей, рядом супруг Олег формирует лепешки. Муж остается кашеварить, она же усаживает меня за разговор. Излагает четко, по вопросам. Наверно, как в суде.
- Мы с мужем оба деревенские, в Кологриве был дом, от совхоза остались паи, но жили в Петербурге. Лет 10 лет назад на выставке "Агрорусь" увидели корову герефордской мясной породы, так появилась цель, – вспоминает.
Сначала купили первых двух телочек, потом еще четырех. Хозяйство росло, Олег перебрался в деревню. Марина сначала моталась между городом и селом, а потом махнула за мужем.
- Не жалко было работу оставлять?
- Семья не должна быть врозь. Я сделала свой выбор. Но все равно хотелось заниматься чем-то своим, поэтому решилась на "Ленинградский гектар". В проект прописала участок в 4,5 гектара и показатели в 2,2 тонны мяса ежегодно. Помню, на комиссии спрашивают: "как вы, женщина, собираетесь заниматься заготовкой кормов?". А у меня трактор есть и муж-фермер, говорю. Так и выиграла.
- Без мужа бы не дали? – муж, кстати, появляется в комнате и садится в стороне. Вроде занят своим, но, вероятно, прислушивается. "Там уже все готово, поешь", – с заботой отвлекается на него Марина.
- От мужа у меня главное для этого дела - 20 голов скота. Это чтобы люди понимали, что грант – это только помощь государства, подспорье, он не дает тебе все. А то думают, что возьмут землю, 5 коров и трактор, и дело пойдет. Но так это не работает, на себя нужно рассчитывать. А с нынешними ценами почти весь грант на трактор уйдет: он 2,2 млн, – понимаю, что все-таки "Ленгектар" не для каждого.
Говорит, участок по "Ленгектару" достался заросший, но делать ничего не пришлось: запустила скот – он все подъел, а кусты и деревья коровам не мешают. Они и борщевик могут съесть. Если бы под растениеводство, пришлось бы много вложить. А так дорога до границ, электричество подвели с соседнего участка.
По программе предлагаются земли, на которых давно никто не работал. В этом и цель: дать фермерам инструмент, а сельхозке – новую жизнь.
Что о деле, Елагины содержат маточное поголовье герефордов, продают приплод, то есть телят, а те уже на мясо, тут уже как решит новый владелец. Но порода мясная, так что будущее, можно сказать, определено. Быки тоже есть, иначе откуда взяться телятам. Всех вместе сейчас 70 голов. Самим растить на мясо, говорит, невыгодно: расходы на бойню, ветдокументы, а потом еще найти сбыт. К тому же мясом теленок станет через полтора года, все это время его нужно кормить. А сейчас по осени продают 7-ми, 8-месячных после отъема от матери: до этого времени те едят молоко и траву, вложений почти нет.
Выходим во двор, там у Елагиных техника, в стороне – пирамида из плотных катушек сена. Елена показывает, что купила на грант: это даже не трактор, а "навесы" к нему: ворошилка и грабли, все нужно для сенозаготовки.
- У вас уже было оборудование и земли, и поголовье. Зачем "Ленгектар"? Это же обязательства.
Фермеры должны выполнять показатели, указанные в соглашении по "Ленгектару", следить за полученным участком, отчитываться. И так 5 лет. Зато спустя 5 лет участок можно выкупить по льготной цене: всего 3% от кадастровой стоимости.
- Это лучше, современней, продуктивнее. У ворошилки нашей захват был 4 метра, у этой - 9 метров, представляете, насколько быстрее и легче работать теперь. А земли нам всегда не хватает: на одно животное нужно не меньше гектара для выпаса и заготовки кормов. В прошлом году, например, из-за погоды трава в мае просто не выросла – пришлось докупать сенаж.
Выясняю, что скот Елагины кормят только травой и сеном, кормами – не выгодно. Круглый год поголовье живет под открытым небом, пасется самостоятельно, только по осени телят под навес. Экономят и на сотрудниках: их в хозяйстве просто нет, супруги все делают сами. Объясняют, что никто не пойдет на зарплату меньше 50 тысяч, а столько стоит один теленок, итого: 12 телят, а их в этом году всего 20 родилось.
- Как же вы отдыхаете? Это ж не уехать никуда, – удивляюсь.
- Ну почему же, сейчас как раз путевки выбираю. Все коровки отелились, помощь в родовспоможении не нужна, косить и сушить уже не нужно, сеном себя обеспечили. Животные без нас проживут, трава, вода есть.
- Не боитесь, что украдут?
- А вы попробуйте, – усмехается. – Схватите корову, которая 500-900 кг весит, а теленка и не догоните – убежит.
Земли и быков едет показывать муж. Хотел напрямки через поле пройти, но пожалел городскую. Герефордов видно с дороги, куда путь им преграждает электропастух, мы пролезаем под проводом. Олег объясняет, что порвать его может лось или повредить непогодой, поэтому нужно регулярно проверять.
- Быки порвать не пытаются?
- А как же, телята все пробуют, матери стоят в сторонке с пониманием, что такой опыт нужен. Взрослые уже знают, не суются, это очень болезненно, – он уверенно шагает через поле в своих больших резиновых сапогах. Я в своих поменьше за ним, поскальзываясь на жидком навозе. Коровы все ближе, огромные, молча смотрят на нас, выглядят устрашающее. Почти рядом с каждой – по теленку, есть кого защищать. Олег успокаивает: нет, не тронут.
Про телят объясняет: желтые и синие бирки – это бычки, розовые - телочки. Все девочки остаются на воспроизводство, поэтому у каждой есть имя (перечисляет, я запоминаю только Рафаэлку). Те, что в стороне орут за кустами, – папаши-быки, в их услугах сейчас не нуждаются. Да и вообще сейчас в тренде искусственное осеменение, чтобы избежать кровосмешения.
- Вот смотрите, какой хороший бычок. Ну-ка поднимись-покажись, – ласково обращается к теленку, с виду совершенно такого же, как другие. Тот послушно встает, опершись сначала на колена, потом на задние ноги и потом уже выпрямляя передние. – У него дедушка Эксплоуэр, отец – Эхнатон, имена даются по первой букве имени отца. Этот пока никак не назван, просто 151-й, потому что имя еще не заслужил.
- А когда заслужит?
- Если останется на племенную деятельность. Видите, какая спина ровная, это как раз говорит о породности. А какие ляшечки, какая у него грудь уже вниз опущена. Он хорош своими мясными качествами, – подозреваю, что может, и не остаться.
- Вам хоть немножко их жалко?
- Что за вопрос. Всех животных жалко, но что делать... Будем надеяться, что кто-то из них пойдет на племя, – и Олег уводит меня от будущей еды.
В стороне в кустах стоят две телочки молочной породы, Белка и Краля. Они совсем другие: не такие мохнатые, меньше, стройнее, а главное – ласковые, обнюхивают нас, как собаки. Этих резать точно не будут: брали на молоко, для себя. Олег их почесывает.
Он прощается со мной у ямы, где у коров "песочные ванны". Ему еще нужно всех обойти, домой вернется пешком. Я все еще с опаской ухожу вдоль коровьих рядов, напоследок оглядываюсь: где поголовье Елагиных – чистая зеленая лужайка, от дороги с другой стороны – неряшливые заросшие поля.