Людоедскую инициативу члена Совета по правам человека 47news разобрал по косточкам вместе с ее автором. Вот и все.
Накануне Совета по правам человека с президентом, член СПЧ, глава "Национального антикоррупционного комитета" Кирилл Кабанов рассказал, в чём смысл приравнивания коррупционеров к изменникам Родине и причём здесь Навальный. В данном случае рыба не гниёт с головы, уверен ветеран ФСБ.
скриншот YouTube
- Кирилл Викторович, вы заявили, что "необходимо ужесточить уголовное законодательство, все коррупционные преступления приравнять к государственной измене, потому что она такой и является". К концу 2021 года вам вдруг стало понятно, что всё так плохо, что без 20 лет лагерей у нас никак?
- Нет. Мы об этом говорим постоянно. Я заявлял это президенту. Было его поручение. Были подготовлены поправки в предыдущей Думе, в комитете по безопасности. Но правительство России обратилось с тем, чтобы ужесточения законодательства не было, ссылаясь на его гуманизацию. Мы предлагаем коррупцию для чиновников приравнять к госизмене, ввести от 10 до 25 лет лишения свободы без права на УДО (условно-досрочное освобождение после половины срока – ред.) и амнистию, в случае невозмещения ущерба. С предыдущим руководством управления противодействия коррупции администрации президента мы готовили эти поправки. Но правительство Медведева отвергло.
- У нас же вроде выборы прошли … Это не популизм?
- Выборы прошли. Я никуда не собираюсь выбираться.
- Пришёл чиновник в костюме, который он явно не может купить на свою зарплату, сразу в камеру, где в углу стоит швабра?
- Нет. У нас эта часть с костюмом уже работает, декларируются у чиновников не только доходы, но и расходы. Дальше это проверяют. И если что-то не совпадает, чиновник не может доказать легальность своего костюма, а его не поймали на взятке, его могут уволить по утрате доверия. И у него конфискуют костюм, дом, машину. Каждый год суммы таких конфискаций насчитывают несколько десятков миллиардов. Увольняют тысячами. Тех, кого вылавливают. Я же говорю, что нет. Хищение бюджетных средств приводит к более тяжким последствиям. Например, если это про здравоохранение или оборонку. Есть хищение таких средств, соответственно, 10-25 лет без права УДО и амнистии. Дальше человек может пойти на процесс сделки с правосудием. И этот процесс тоже надо менять. Сегодня это через следователя. Мы говорим, что следователя убираем на фиг, потому что слабое звено защиты от антикоррупционного воздействия. Пишется заявление о сделке в прокуратуру, прокурор рассматривает, сделка утверждается судом. Человек говорит, что хочет вернуть государству ущерб, который нанёс. Государство говорит: хорошо, так у тебя было 25 лет, а будет минимум -10 лет. Можно купить часть срока, но не свободу. Тогда может работать механизм УДО или амнистии. Деньги не вернул – получи 25 лет.
- Какая проблема решается?
- У нас проблема с возвратом денег из-за рубежа. Запад деньги не возвращает. Потому что деньги, во-первых, работают на те экономики, во-вторых, они заинтересованы в коррумпированности наших. Соответственно, мы говорим, что заставить всё это реализовывать можно только в добровольно-принудительном порядке. Всё. Человек принимает присягу, на гражданскую службу или муниципальную. Поэтому и приравнивание к госизмене.
- Может, пойдём дальше? Есть же новые метод – метить клеймом заранее, как коллег-журналистов. Чтобы земля горела под ногами. Поступил на госслужбу, сразу дырявим ложки в столовой всем членам его семьи и ему тоже! Пусть все знают, кто это прошёл мимо.
- У нас уже есть список коррупционеров, который ведёт Генеральная прокуратура. Человек, которого увольняют по коррупционным основаниям, по утрате доверия, сразу попадает в этот список. Он висит на сайте Генпрокуратуры.
- Я про поражение в правах заранее, как с журналистами теперь поступает государство.
- Я понимаю, о чём вы говорите. Мы давно предлагаем поражение в конституционных правах. Когда человек идёт на работу в спецслужбу, он подписывает согласие. Даже в СССР. Согласие на прослушку и так далее. И мы предлагали такой вариант – любой чиновник без санкции суда может попасть в разработку. Я сам, когда разрабатывал коррупционеров, сталкивался с тем, что поймать сложно. По телефонным переговорам понятно, что встреча уже прошла, уже поздно ловить. И мы говорим, что любой чиновник может быть подключён к прослушке, к другим видам оперативно-розыскной деятельности. В качестве проверочных мероприятий. Эта процедура без санкции суда. Если мы говорим про маленькие города, то утечка информации идёт именно из судов.
- То есть уравниваем чиновников в поражениях прав со спецухой?
- Я считаю, что это как минимум тема для обсуждения. С Конституционным судом в том числе.
- Кто же пойдёт на госслужбу после этого, кроме ветеранов той самой спецухи?
- Неправда, что не пойдут другие. Могу сказать, что в регионах много достойных людей работает. Есть области, где не стоит проблема коррупции. Детей губернаторов в бизнесе нет. Они за 30-60 тысяч в месяц не работают.
- Петербург и Ленобласть у вас в этих списках лучших значатся?
- (Смеётся) Нет. Москвы тоже нет.
- Может, сразу расстрел?
- Нет. Я не за смертную казнь, однозначно. Как человек верующий, я считаю, что человек не должен отнимать жизнь другого человека. Во-вторых, большие сроки тяжелее, чем смертная казнь. Смерть – избавление. В-третьих, есть такое понятие, как судебные ошибки и ошибки следствия, поэтому я никогда не буду за смертную казнь. Но я понимаю людей, когда они требуют смертную казнь за коррупцию. Эмоцию разделяю, но сдерживающие факторы сильнее.
- То есть вы считаете, что с коррупцией в РФ можно справиться без смертной казни?
- Китай. Там есть смертная казнь. Каждый год расстреливают всё больше. Мы об этом говорили, как только ввели право выкупа, то, о чём я вам сейчас рассказал, когда начальник управления против коррупции у президента был Плохой.
- А сейчас хороший?
- Он так и остался. Олег Анатольевич.
- Это фамилия?
- Да. Плохой. И мы с ним как раз эту идею и готовили. Обсуждали идею с китайцами. Китайцы решили расстреливать. У них тоже эта проблема есть. Там чиновники тоже увозят семьи из страны. И, как нам объяснял китайский замминистра, который отвечает за борьбу с коррупцией, проблема в том, что смертная казнь только удорожает процесс. Растут риски. Цены растут. Всё.
- Вы себе союзника в Думе как видите? Кто такое внесёт законопроектом. "Единая Россия"? Так вроде смешно получается.
- Союзники в Думе? Есть позиция, которую формирует государство в лице президента.
- Вообще-то по полномочиям Госдума вправе сама разрабатывать документы и принимать их, вне зависимости от позиции правительства.
- Нет. Сейчас снова готовятся поправки по ужесточению законодательства. И вся эта история идёт от президента. Не от Думы и правительства. Когда ещё Сергей Иванов был главой президентской администрации (2011-2016 годы – ред.), Путин сказал, что коррупция – угроза национальной безопасности. После этого посыла происходит то, что мы обсуждаем.
- Так уже годы прошли! Как вы относитесь к народной мудрости: рыба гниёт с головы? Где тот потолок, за которым ваша инициатива не работает?
- Как бы вам сказать… Если говорить про сегодняшний момент, то вся система с самого начала была поражена коррупцией. Сейчас не просто очаги антикоррупционной чистоты, а есть уже целые направления, целые регионы, сектора экономики, где коррупция минимизирована. И это тоже происходит от головы. Голова ведь не одна! Царь зачастую очень правильные решения принимает. А вот те, кто их исполняет… И это не бояре. Это участники коррупционного рынка. Они просто пытаются латентно пролоббировать свои интересы. И с этим надо бороться. И мы боремся. Анализируя исполнения поручений президента, которые касаются антикоррупционной тематики.
- Ваш коллега по борьбе с коррупцией Навальный показывал пальчиком за этот потолок. Сел.
- Нет. Я объясню вам, в чём разница между нами и Навальным. Я всегда говорил, что нельзя путать политику и реальную борьбу с коррупцией. Если ты несешь некие информационные посылы, забрасываешь их своим политическим оппонентам, это не есть борьба с коррупцией. Борьба с коррупцией – это лечение. Вот я буду ходить и говорить, что у нас вся страна больна триппером. Буду кричать об этом. Это будет политической позицией, потому что это неправда. Это неправда. Когда ты лечишь болезнь, ты лечишь её тихо, спокойно и, самое главное, профессионально. Вот и всё.
- Действительно – вот и все.
Николай Нелюбин, 47news
Справка (по сайту СПЧ): Кирилл Кабанов. Родился в 1967 году в Москве. В 1989 окончил Вильнюсское Высшее командное училище радиоэлектроники ПВО. 1989-1990 – военнослужащий МО ПВО. 1990-1991 – сотрудник Общего отдела ЦК КПСС г. Москва. 1991-1994 – работа по договорам. 1994-1998 – сотрудник УФСБ РФ по г. Москве и МО, служба в подразделениях по борьбе с контрабандой и коррупцией. В 1995 окончил Институт ФСБ (Санкт- Петербург). 1998-1999 – консультант ЧОП "КРОК секьюрити" (Москва). 1999-2000 – исполнительный директор НО "Фонд содействия решению проблем местного самоуправления и безопасности общества" (Москва). 2000-2003 – заместитель руководителя АНО по обеспечению деятельности Национального антикоррупционного комитета "Антикоррупционный центр". 2002-2003 – заместитель председателя Координационной антинаркотической комиссии Центрального федерального округа (общественная должность). 2003-2005 – исполняющий обязанности председателя Национального антикоррупционного комитета. С 2005-го – председатель Национального антикоррупционного комитета. С 2008-го - член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ).