Взрослый Миша не хотел в Америку, но туда тянуло маму. Спустя 25 лет он, слепой, на коляске одиноко вернулся в Петербург. Вспомнил, что в Ленинграде есть дома для таких, как он. За месяц собрал одну справку.
В петербургской подземке примелькался незрячий Михаил Ильич Кантор. Он на кресле-каталке, обклеенной бирками аэропорта имени Джона Кеннеди, большой город Нью-Йорк. В конце ноября, когда Петербург будет сопливить и температурить в своей годовой погрешности, ему, абсолютному еврею, должно стукнуть 58 лет. Так следует из паспорта гражданина США и картонки временного удостоверения личности.
Пару месяцев назад Михаил Ильич ещё дышал тропическим воздухом Флориды. В новую Россию попал через терминал "D" столичного аэропорта Шереметьево с помощью бригады помощников для маломобильных групп населения. Сразу же потерял баул с вещами. Янки петербургского подземелья помахал рукой родной стране четверть века назад. Когда ему было 34 года родители-пенсионеры-блокадники Илья Ханейлевич и Мария Герцовна Канторы захотели увидеть Запад. Говорит, что сам за капиталистическим парадизом и долларом не гнался.
Сегодня главная цель вынужденного возвращенца Михаила Кантора - найти контакты выпускников-1979 математического класса школы №119 Калининского района Ленинграда, а также студентов-восьмидесятников из ЛЭИС (ныне СПбГУТ имени Бонч-Бруевича) и "Политеха". Имена однокашников и однокурсников из советского далека произносит уверенно.
- Марина Пылаева, Ира Колеснева, Венник Саша, Будылин Миша, Таня Булат, Таня Иванова, Лариса Шафикова, Лена Боброва, Ия Смородина, Нелли Чигаева, Ира Овтина, Люба Дмитриева. Они должны меня помнить, если живы, - перечислил имена и фамилии из времён партсобраний пилигрим-колясочник.
- А вы давали им списывать? - поинтересовался журналист 47news, перехватив ожидавшего помощи инвалида рядом со спуском на станцию метро "Спортивная" и пригласив в соседнее кафе.
- В Союзе меня называли "ботаником", в Америке не называли party man, - темно ответил слепой о своём статусе в ленинградской школе и штатовском многонациональе.
Среди магистральных адресов колясочника — ЗАГС Васильевского острова, через архивы которого он планирует восстановить своё свидетельство о рождении. На ленинградский свет он появился островитянином-линейщиком. До десяти лет жил в однушке на 12-й линии, а в 1971 году появилась квартира в новостройке на Демьяна Бедного в Калининском районе. На ней тогда ещё не было асфальта, и она бетонными плитами уходила в хляби будущей промзоны Парнас.
Зато неподалёку есть школа, где классный руководитель Валентина Шаякова натаскивает свой математический класс. Десятилетнему Мише - в него дорога. Его мама работает над проектами ледоколов, которые станут "Сибирью", "Арктикой", "Россией", "50 лет Победы". Отец — начальник отдела капстроительства одного из предприятий. Миша — не уличный ребёнок и, судя по историям, всеми хромосомами - в семье.
- При Юрии Владимировиче (Андропове), я на академке уже был в Политехе. Меня на площадь Мира отправили за фруктами и овощами. Пристали двое крепких: "Ты откуда? Кто твои родители?" Хорошо, что мамино конструкторское бюро рядом было. Под разговоры довёл их до проходной, а там сказал: "Тут начальник караула, он сейчас выйдет и всё вам объяснит, кто мои родители". Убежали, - вспомнил он.
Прошлое растянулось у него почти на десять лет. Хвороба давала о себе знать еще в молодости.
При том, что средний балл в аттестате выпускника школы №119 Миши был 4,5, на дневной Политех он попасть не смог. Подорвался на русском. На выпускном-то расписал вольно про подвиг лётчика Николая Гастелло. Но в высшей школе такой номер не прошёл: математика устно — пять баллов, математика письменно — пять баллов, физика — пять баллов, и даже средний балл 4,5 в аттестате округляется до пяти. Итого в копилке уже двадцать. Но на сочинении по "Поднятой целине" Шолохова он не раскрывает тему до уровня кола. Попасть на вечернее помогла переэкзаменовка, где он раскрыл образ Наташи Ростовой на тройбан.
Путь к дипломированному специалисту конструктор-технолог кибернетических машин проходил с двумя академическими отпусками. Колени "болтались", подводили суставы, чашечку на правой ноге правят приборы хирургов. Естественно, леденящую сталь советского автомата он к груди не прикладывал. Медицинские санатории в Ялте и Абхазии — единственные точки на карте большого Союза, где ему удалось побывать, и то не по своей воле. Но в родном Ленинграде он уже студентом подрабатывает на радиотехническом приборостроительном заводе имени Козицкого, который в системе заказов под ракетоплан "Буран". А будущий конструктор-технолог знает, как ориентироваться в картах микросхем. Параллельно ему хватает времени посещать курсы по истории, археологии и английскому при ЛГУ имени Жданова. Нынешний Михаил Ильич по-прежнему живёт в координатах, где есть улицы Халтурина, Дзержинского, проспекты Майорова, Щорса и Кировский. Кроме этого, еще школьником Миша гонял на лекции в Пулковскую обсерваторию. Там свой век завершал астрофизик Николай Козырев.
- У него был свой подход к космологии, к основанию Вселенной. Он близко подошёл к тому, что Вселенная — это пульсация, а не большой взрыв. Короче, формулы Козырева для Гриши Перельмана - это всё равно, что формула Эйлера для Эйнштейна, - вкратце описал титанические сдвиги в большой науке беспаспортный инвалид-колясочник.
С Перельманом он не знаком, но мог и встречаться. Например, в магазине "Техническая книга" на Пушкинской, в котором советский гик Кантор ждал новинки от издательства Московского инженерно-физического института (МИФИ).
Со второй половины 80-х он - уже с головой в компьютерах. После диплома ездит по предприятиям, где настраивает и чинит советских электронно-вычислительных динозавров. Халтурит по частникам. Официально же работает на заводе светочувствительных материалов "Позитив" на улице Коли Томчака. Там установлена западная американская машина Kodak, и заказы на фотобумагу - по пяти направлениям: Минобороны, спецзаказ, экспорт, аэрофотосъемка, торговля. Параллельно он успевает рассказывать студенткам Медицинского училища, что такое монитор и память. В 1990 году покупает "Запорожец" и уже на нём, а не на электричке, вместе с мамой и папой выезжает за грибами и ягодами на озеро Мичуринское в Приозерский район Ленобласти. Ведущий инженер без группы завода "Позитив" получает 220 рублей.
- Вы же понимаете, что в Союзе это был мой потолок, инженером с группой меня не сделают, а главным инженером с 240 рублями я не стану, - вспомнил свои советские перспективы еврей Кантор.
Завод "Позитив" со своей машиной Kodak оказался не нужен новой России, а Михаил отправился следить за компьютерной техникой в городскую больницу №2 в Учебном переулке в Озерках. В 1994 году через шапочное телефонное, но техническое знакомство удалось узнать, что можно собирать и настраивать компьютеры и в Штатах. Говорит, что не поехал бы, но родители-пенсионеры настояли. В 1995 году Илье Ханейлевичу — 68 лет, а Марии Герцовне — 66. Пришлось сказать Америке: "Шалом".
- Мне было всё равно, но мама и папа хотели посмотреть, как живут на Западе. Квартиру в Петербурге продали и мой "Запорожец". Прилетели в Орландо, сняли однушку в районе Винтерпарк, потом в Каселбери. Устроился в бюро местного Microsoft. Низшее сборочное звено. "Лужу, паяю, ЭВМ починяю", - у нас так говорили. Я понял, что это мой потолок, - рассказывает Кантор.
Диплом Политеха новый работодатель посоветовал убрать. На вопросах о карьерном росте отвечали по-английски, но с имитацией сильного славянского акцента. Рядом лудили-паяли парни из Пуэрто-Рико и, конечно же, из Китая.
Телефонный справочник Орландо подтверждает, что он помнит семью Кантор из России.
В итоге в месяц советский технический специалист стал получать в Орландо $1100, а отец и мама - свои 500$ пособия. На троих выходило 2100$. В стране Ельцина — это деньги, но в Америке — сумма скромная. Михаил Кантор и не особо пытался заработать.
- В 1995 году я собрал первый личный компьютер, то есть именно для себя, понимаете, а не для больницы или вуза. В тот же год я вышел в интернет. Там - форумы про археологию и астрономию. Мне больше ничего не надо. Ещё я "Додж" смог купить, - расставил свои приоритеты Кантор.
Русскоязычная диаспора была ему не нужна, к тому же в Орландо она невелика. Изучать американский континент особого желания не было.
Официально гражданином США Михаил Кантор станет в первый год XXI века, то есть спустя шесть лет после переезда.
- У меня ни одного криминального рЕкорда, понимаете. Меня никогда не приводили в милицию, ко мне не было претензий у американских полицейских. Там на это смотрят, - в мировоззрении Кантора законопослушность - одна из главных добродетелей.
За американских президентов бывший ленинградец голосует на участках, а в российских выборах участвует через интернет. В американской политике его шатает, он выбирал демократа Обаму, но, с другой стороны — его голос есть в победе Трампа. Назвать своего фаворита в России почему-то боится. "Что до России - скажем так, мой выбор был поддержан большинством страны".
Фатально слепнуть обладатель старого, еще советского, паспорта и американского документа Михаил Ильич Кантор начнёт в 2011 году. Американский врач скажет, что катаракта и что белок в хрусталике будет терять и терять прозрачность. Он был точен. Сегодня Михаил Ильич не видит. Отец — советский строитель — умрёт в съёмной американской квартире в 2013 году. К этому моменту его сын, который и в союзе был слаб ногами, попадёт в аварию и окажется в кресле-каталке. Если Михаила Ильича поддерживать за руку, то он может передвинуть конечности на пару метров. Мама в свои 90 умрёт в мае 2019 года. Её мечты о жизни в Америке завершились пенсией в 770$. Михаил, говорит, что он как американский инвалид получал 500$.
Ещё через два месяца Михаил Кантор понял, что в Америке его больше ничего не держит.
- Я помню, что под Ленинградом есть специальные дома, в которых живут инвалиды. Я хочу в такой дом. В город приехал потому, что здесь должны остаться люди, которые должны меня помнить, что я не обманываю, - объяснил своё возвращение.
О последнем петербургском месяце Кантор рассказывает сбивчивей и путаней, чем о своём ленинградском прошлом. До российского посольства в Вашингтоне Михаил Кантор добрался через Атланту. В однушке города Орландо оставил всё скромно нажитое бытовое. Говорит, что документов и фотографий не смог взять с собой, так как они хранились у мамы, а он слепой. 5 августа в посольстве РФ получил некое разрешение и в тот же день купил билет на автобус Peter Pan Bus Lines до Нью-Йорка, где взял тикет на рейс до Москвы. 6 августа вылетел из аэропорта Джона Кеннеди, а 7 августа сел в Шереметьево. Везде и всюду перемещается с помощью мобильных групп помощи инвалидов. Сразу же потерянного в столичном аэропорту багажа решился дождаться в московских отелях, о чём пожалел. Они дорогие, а сотрудники полиции только дней через пять-шесть ему скажут, что искать могут и 21 день. Поэтому решил рвануть на поезде в Петербург.
Выкатившись на Московский вокзал, сразу же попытался попасть в городскую больницу №2 в Озерках, где 24 года назад закончился его трудовой российский путь. Приехал поздно и отправился ночевать на вокзал. На следующий день повторил попытку - и вроде бы там даже нашлись те, кто смог вспомнить, что действительно был такой настройщик компьютеров в середине 90-х.
Михаил Кантор навестил и Большую Хоральную синагогу на Лермонтовском проспекте, там нашёлся один из служителей, проверяющих еду на кошерность, который знал петербургских Канторов. Через цепочку перезвонов Михаил Ильич получил мобильный номер свой дальней родственницы, которая вспомнила его, но оказалась на даче в Ленинградской области. К этому моменту колясочника успели потерять в синагоге, оказалось, что ему позвонили из полиции Шереметьево и сообщили, что вместе с ним из Нью-Йорка в Москву летел некий пассажир Ашуров, который сам принёс пропавший баул Кантора и надо его только забрать.
Исчезновение инвалида, который вроде как планировал посетить столицу, обернулось кличем на сайте поисковой организации "Лиза Алерт", где искали плохо видящего колясочника в светло-серой ветровке. Поиски завершились лаконичным "жив".
Его вокзально-уличный быт не могли не заметить полицейские. На вопрос - каким образом он, неходящий и слепой, отмахивается от российских полицейских, Михаил Ильич демонстрирует справку формы 211, где указано, что он когда-то действительно жил на улице Демьяна Бедного. Её срок истекает 10 сентября.
Помимо василеостровского загса, Кантор ездит в миграционный центр на Красного текстильщика, а также по отделениям петербургских банков с вопросами о том, нет ли у них отделений в США. Ему важно чтобы финансовые учреждения подтвердили его добропорядочность. Денег на такси уже не хватает, поэтому возвращенец перешёл на подземку. Как слепой инвалид на коляске после четверти века отсутствия смог выжить в Петербурге, да еще и с вылазками в Москву - непонятно. Но, как поётся, - "в мире нет бойца смелей, чем напуганный еврей".
47news связался с представителями Синагоги и родственниками. Они сказали, что действительно знают нежданно давшего о себе знать Михаила Ильича Кантора.
Проживание в государственных домах для инвалидов в России действительно бесплатное, но качество - не советское. Чтобы попасть в такое учреждение, инвалиду надо подать в органы соцзащиты паспорт с копией, медицинскую справку с заключениями врачей, пенсионное удостоверение, справку, указывающую группу инвалидности, документ, описывающий размер пенсии, справку о наличии родственников, а также документ, в котором подтверждается право на поддержку от государства. Вернувшийся в Петербург слепой колясочник за месяц смог получить только временное удостоверение личности.
Александр Калинин,
47news