От репрессий за дурной репост Госдума шагает к стерильному интернет-будущему. Мы с писателем Андреем Константиновым еще при СССР показали, как уберечь себя от перепоста заразы.

Ясно, что новые инициативы Госдумы теперь уберегут национальную безопасность. Виртуальным экстремистам грозят реальные дела. А просто сомнительным сетевым активистам дадут по профилактике. Тем более, что опасности уже рядом с теми, кто со всей интернет неразборчивостью постит идеологически вредное. Вот, например, на Урале прецедент такой недавно осудили. А теперь я расскажу, как уберечься от этого соблазна.

Еще тогда, когда и слова-то такого – интернет, никто не знал, - я со своим другом политически грамотно реагировал на возникновение своего рода репоста. Мы вызвали даже отеческое одобрение самого КГБ.

На майских праздниках в году так 1983-тьем, студенты Восточного факультета Андрей Баконин (впоследствии писатель Константинов) и Евгений Вышенков заглянули в студенческое общежитие, что до сих пор стоит на улице Беринга Васильевского острова в Петербурге. Буду честен - оба они были в алкогольном состоянии вполне приличной величины. При этом с собой у них было бутылок так с сетку настоящего портвейна Иверия. С градусами убийственными, со вкусом и цветом – аналогичными. Чему предельно обрадовались в одной из комнат. Там они и продолжили. Но не обошлось и без факта открытого саботажа.

Так индолог Никифоров отказался присоединиться, сославшись на то, что ему надо срочно что-то там прочитать. А два студента из ГДР так вообще устроили хай. Им, видите ли, стало обидно, что мы без спроса обрушили запасы их колбасы. Вот с дефицита все и началось.

Кто первый начал, восстановить уже не представляется никакой возможности. Но драка началась в коридоре, рядом с общей кухней.

Минута обоюдообидных прений, и Андрей и я бьемся с немцами, болгарами и примкнувшим к ним поляком. За нас встали адепты Хо Ши Мина, казах с кафедры арабской филологии и откуда то взявшийся японист Фишев.

Не картинка, а мечта YouTube: Андрюха явно вспомнил, что он самбист и ловко удушал шею Тибра, приехавшего из демократической Германии совсем не за этим. При этом Андрей ржал в хлам пьяным голосом: "Ну, что!?, нация солдат!". Я в этот момент пропустил правильный боковой от боксера-болгарина и подсел на колени. Нашему японисту убрали очки, но он продолжал ловко орудовать "штыком и прикладом". Победа была близка, так как вьетнамцы обошли супостатов с флангов. Их движения напоминали кадры из фильмов про Шаолинь.

Кстати, отчего мы поделились именно по такому этническому признаку также пояснить я не в состоянии. И никто из нас в те минуты не ведал, что в это время пара оперативников КГБ тихонечко зашла в ту самую комнату, где осталась недоеденная закуска. Там они изъяли страшную на взгляд тех лет штуку – номер журнала "Посев", издаваемого антисоветским эмигрантским зарубежным подпольем.

Что отдельно просится сказать о сотрудниках ведомства Феликса Дзержинского: ни слова они не сказали, продираясь между нашими телами. Они предотвращали дальнейшие перепосты литературной крамолы и на чепуху не отвлекались. Не то, что милиция, что все же вскоре нарисовалась на этаже. Эти неугомонные сразу прервали нашу напряженную дискуссию. Но воспитаны мы все были правильно и претензий друг к другу, разумеется, не имели.

Однако слухи и интернациональном побоище доползли до университета. Мы ждали репрессий, готовили слабые версии. Наконец, нас с Андрюхой вызвали к замдекана. И там увидели незнакомца в сером пиджаке, не способного шутить по мелочам.

Все же, как плохо мы даже тогда думали о КГБ.

Наш преподаватель начал воспитание, а товарищ в штатском его прервал.

- Я хочу заметить, что в отличии от отдельных личностей, по которым в ближайшее время будут сделаны соответствующие выводы, студенты Баконин и Вышенков вели себя безупречно, - отчеканил он тоном, не принимающим возражения.

Мы напряглись, предвидя подвох. Да и видок у нас был еще тот. Я мог ясно смотреть на мир лишь одни глазом, а у будущего известного писателя правая рука висела на перевязи, как у бойца после ранения. Видать, когда душил коллегу Тибра – перенапрягся.

- По нашей информации нашим ребятам кое-кто предлагал ознакомиться с антисоветской литературой, - объяснил чекист.

Тут человек этот встал и, глядя преподавателю в глаза, тыкнув в нас пальцем, опроверг: "А вот они – отказались!".

И такая теплота слышалась в слово "ребята" и такую амнистию мы увидели на конце его пальца, что нас сразу отпустили все страхи.

Мы не стали возражать. Хотя, конечно, несколько не помнили, кто и что нам предлагал. И предлагал ли вообще. Хоть пытай.

- Все в порядке, идите, - ошарашено попрощались с нами работники деканата.

- А где заслуженная правительственная награда? – закрыв дверь, засмеялся Андрей.

А индолога Никифорова за журнал "Посев" отчислили с факультета и отправили служить на три года на Северный флот.

Мораль: чтобы пользователям соцсетей миниминизировать риски от последних инноваций Госдумы, нужны лишь несколько бутылок портвейна "Иверия". Но каждому.

Вот только в продаже того эликсира давно нет.

А как Ален Делон склонял наших людей к репостам, мы напоминаем вам здесь.

Евгений Вышенков,

47news