Его псевдонимом назвали район, поселок Ленобласти, проспект, улицы, мост, больницу, предприятия. Прожил он 27 лет, из них пять в США. Как говорится, учитесь.
Ист. фото – Михаил Огнев
Сегодня, кроме историков, про В. Володарского мало кто знает. Как сказал бы персонаж из Мимино: "Кто такой этот потерпевший?". Но так ведь и весной 1917-го наблюдалась схожая картина – возвратившегося из-за океана эмигранта, выходца из черты оседлости, если кто-то из революционеров и знал, то уже подзабыл.
Его звали Моисей Маркович Гольдштейн, 1891 года выпуска, Украина. Образование - пять классов гимназии, из которой его вышибли за неблагонадежность. В 14 лет вступил в еврейскую националистическую организацию (Бунд). Сослан под Архангельск. В 300-летие Дома Романовых амнистирован и свалил в Америку, где зарабатывал закройщиком. Ан нет.
Весной 1917 года Временное правительство объявило амнистию политэмигрантам, и его позвала труба прямиком в Петроград. И грянул Октябрь.
Рассказывает историк Иконников-Галицкий: "К осени 17-го хозяевами митингов становятся ораторы, соединяющие в речах сдержанную страстность манеры с безграничной преданностью идее разрушительной свободы. Троцкий, Ленин и … Володарский. Сочетание качеств организатора и митингового вождя обусловило назначение Володарского вскоре после Октября на должность, которой до сего момента не бывало в России, да кажется, и во всём мире".
Ист. фото - fotostrana.ru
Его энергия хлестала – осенью 1917-го в жаркой дискуссии с эсерами на 10-тысячном митинге рабочих Путиловского завода он в одиночку (!) склонил их принять большевистскую резолюцию. Так что в начале 1918-го он стал комиссаром по делам печати, пропаганды и агитации в первом правительстве большевиков. В этом статусе он мгновенно становится заметной политической фигурой, а за бесконечное количество ярких выступлений на бесконечных же митингах получает от товарищей по партии прозвище "Министр болтовни".
По совместительству Володарский еще и главный редактор петроградской "Красной газеты". Уникальное по тем временам издание. Дешевое и сверхоперативное - два выпуска в день. Одна беда – слишком кондовая, от того не очень-то ее раскупали.
Но он максимально зачищал медийную поляну, закрывая противостоящие газеты (за 5 месяцев - более 150 изданий с суммарным тиражом более 2 млн) и организовывая публичные судебные процессы против них. Володарскому также принадлежит оригинальное ноу-хау в части борьбы с неугодными СМИ: в тех случаях, когда он не мог официально запретить газетам выходить, он запрещал типографиям их печатать.
Цитата от Володарского: "Мы терпим буржуазную печать только потому, что еще не победили". Но когда-то мы в "Красной газете" напишем "Мы победили!".
Ему оставалось жить 26 дней.
«Новая Петроградская газета», 1918. Из архива автора
В роковой вечер 20 июня Моисей должен был выступать на Обуховском заводе. На завод поехал на машине, его сопровождали две женщины. На Шлиссельбургском шоссе, неподалеку от Фарфорового завода, кончился бензин. Решили пешком.
Из показаний шофера: "Когда Володарский с женщинами отошел от мотора шагов на 30, то убийца быстрыми шагами пошел за ними и, догнав их, дал с расстояния приблизительно трех шагов три выстрела… Потом я слышал, где-то за домом был взрыв бомбы". Бомбу бросил убийца, скрываясь от преследования, и ему удалось уйти.
«Новая Петроградская газета», 1918. Из архива автора
Убийцу не задержали, его пособников не установили, улик не было, профессионалов-сыскарей повыбили как класс. Тем не менее, большевики, не колеблясь, указали, кто виновен: правые эсеры.
Володарского торжественно похоронили 23-го числа на Марсовом поле. По сути, это были первые такого масштаба похороны красного вождя.
Имя убийцы будет названо лишь в 1922-м, в ходе знаменитого судебного процесса правых эсеров в Москве. Тогда в злодеянии покаялся Григорий Семенов, шеф их боевой организации. И хотя достоверность этих показаний весьма сомнительна, эта версия убийства Володарского стала в СССР официальной. Но!
Далеко не единственной. Слухов налетело предостаточно. Существует и вовсе экзотическая версия. Согласно ей, большевики намеренно сделали из Володарского сакральную жертву с тем, чтобы воспользовавшись его убийством, начать красный террор. В пользу этой версии частенько приводят текст телеграммы Ильича, которую тот отправил из Москвы в Петроград уже 26 июня:
"В Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором, и их удержали. Протестую решительно! Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную. Это не–воз–мож–но! … Привет! Ленин"
На могиле Володарского и по сей день цветы, пускай, и искусственные, фото автора
В любом случае, к Моисею пришла настоящая слава.
Уже в августе имя Володарского вошло в список революционных деятелей, кому предписали установить монументы. В Петрограде, на бульваре Профсоюзов (ныне - Конногвардейский) таковой поставили в 1919-м. Был он тонированного гипса и простоял совсем недолго – его взорвали недоброжелатели.
Еще в конце 1918 года на месте гибели Володарского возвели мемориальную бетонную стелу. К 1925 ее разобрали с тем, чтобы установить здесь, на тогда еще почти пустынном берегу Невы, достойный монумент "одному из лучших работников передовой фаланги ленинградских революционеров". По задумке скульптора представленный в полный рост Володарский с высоко поднятой правой рукой словно бы "заканчивает одну из своих горячих речей …".
Бронзовая фигура комиссара обращена к Неве и установлена на постаменте, гранит для которого позаимствовали сразу от двух демонтированных памятников Петру I, что до революции стояли на Английской набережной.
Памятник Володарскому в Володарском районе Ленинграда торжественно открыли 100 лет назад, в июне 1925 года. Примечательно, что первый памятник Ленину в городе Ленина появится лишь годом позже: перед Невским заводом, все в том же Володарском районе. А еще удивительнее то, что в современной топонимике Петербурга из сохранившихся коммунистических названий первую строчку занимают именно всевозможные "володарские". Ленин идет вторым, Киров – третьим.