Случайное объявление в интернете привело скотоводов из далекой республики на ленинградский гектар. Долгий путь перенесли не все, а жить сначала пришлось в шалаше. 47news узнал, к чему такие жертвы и кто главный.
Супруги - 51-летняя Салбак и 53-летний Эраст Куржепей - из села Хут Республики Тува в этом году полностью отчитались за грант "Ленинградский гектар", полученный пять лет назад и ради которого пришлось проехать четыре тысячи километров до деревни Хевроньино в Подпорожье. На днях фермеров посетил вице-губернатор по АПК Олег Малащенко. 47news тоже не смог пройти мимо такой семьи.
"Несколько минут, может быть, смогу уделить, у нас день-то ненормированный, с утра до вечера работаем", – откликнулась на беседу с журналистом Салбак.
Фоном – мычание. Но оказалась таким увлеченным рассказчиком, что так и сказала: "Дела отодвину".
Первую корову, говорит, купила больше 20 лет назад. А потом "дожилась до целого стада". Большое поголовье там не прокормить: село Хут – маленькое, труднодоступное, косить особо негде, сено купить тоже, из других регионов в такую глушь не везут.
"Чисто из любви к своим коровам пришлось выбирать: либо всех на нож, либо переезжать", - объясняет женщина.
"Сначала позарилась на дальневосточный гектар, но родственники отговорили: ууу, далеко, климат вообще ужасный, постоянные потопы, страшные снегопады. А потом по интернету случайно увидела про ленинградский гектар, а у меня брат в Петербурге. Позвонила ему, говорю: "Там у вас гектары раздают". Он узнал подробности, помог с документами, ходил со мной туда-сюда, русским языком владеет лучше меня, это тоже помогло", - продолжает рассказ Салбак.
Гектары и грант в 3 миллиона в Ленобласти не совсем "раздают": фермер должен защитить перед комиссией проект, а потом, если пройдет отбор, ежегодно в течение пяти лет выполнять указанные в нем показатели.
По словам Салбак, взять ленгектар с первого раза не удалось: не смогла достать справку о том, что в Туве нет своей земли. Там она посла скот на бесхозных гектарах.
"Поехала в наш Минсельхоз, а там секретарша сидит, председателя нет. Говорит, мы такие справки сроду не давали. На второй год я заново поехала, председателя снова нет, пришлось повоевать, справку добилась, но на победу и тогда не надеялась. Но раз вышло, пришлось ехать. Муж ругал, говорил: "Верни грант, это ж край земли!". Родные отговаривали, только двоюродная сестра поддержала: "Езжай, - говорит, - ты сможешь", - рассказала Салбак.
На тот момент у семьи Куржепей было 70 голов.
Тут слышу тувинский, видимо, говор, мужской, тон – повышен. "Можете перезвонить, а то работы полным-полно", - быстро сворачивает женщина наш разговор. Спустя время отвечает как ни в чем не бывало веселым голосом.
- Суровый у вас муж, это национальное? – спрашиваю.
На другом конце Салбак, не скрывая, хохочет.
- Нет! Я главная вообще, все по-моему выходит. Это он кричал – запаниковал, коровы тут полезли, калитку сломали, звал скорее ловить. В Туве у нас в основном все женщины теперь главные, это раньше было по-другому.
Переезд, вспоминает, оказался суровым. В Хут отказывались ехать спецмашины для перевозки скота. Дороги плохие: то смываются дождями, то наледь, да еще и горы. Пришлось рискнуть с обычной фурой – и прогадали. Отправили 32 коровы, все погибли в пути.
"Такой шофер попался вредный: лишь бы заработать. Я еще просилась с ним поехать в кабине, не взял. На большой скорости повез, а они же у меня никогда на транспорте не ездили, от испуга потоптали друг друга. Еще и холодно было: январь, крещенские морозы. И воздуха им не хватило, видимо. Мы дверь открыли, а там… Я много плакала потом месяцами, до сих пор иногда плачу. Самое обидное, все тельные, самые любимые коровки, самые красивые, самые такие погибли тогда. Некоторые, когда вытаскивали, полуживые еще были, последние вздохи их слышала", - ее голос дрожит.
Для второй партии нашли-таки спецмашину: договорились с водителями аж из Новосибирска. В общей сложности на перевозку ушло 1,3 миллиона рублей. Вспоминает, ехали восемь суток почти без остановок, максимум на несколько часов на стоянках прямо в машине вставали поспать.
- Бедные коровы, они у меня вообще молодцы. Это не мы, это коровы герои, - подводит под этим этапом черту.
- Вы так о коровах отзываетесь. Но комитет по АПК говорит, что вы произвели 13,5 тонн мяса, - замечаю.
- Приходится, что поделать, не вечные же они. Еще в Туве, когда на первые забои приходилось продавать, я постоянно ревела. Такой я человек, слишком плаксивая что ли.
В Туве семья продала дом, трактор и прочую сельхозтехнику, уазик. В Ленобласти полученное добавили к гранту и купили два трактора, две косилки, роторные грабли и пресс-подборщик. Получили 10 гектаров, еще два приобрели. Но это про хозяйство. Быт же начинали в шалаше. Буквально: из веток и целлофана. Было начало весны.
- Нормально, мы же таежники. И здесь теплее, чем у нас. Сначала местные о нашем существовании не знали, а летом кто-то увидел, люди заохали, стали к нам ходить, вопросы задавать. Хорошие люди, добрые очень, я таких раньше не встречала. А вскоре мы уже и домик каркасный маленький поставили.
- Уже с удобствами?
- А нет-нет, воду из поселка набираем, на тракторе приезжаем с флягами. Чтобы помыться, у нас в доме чан, там сидишь – и хорошо, - она снова смеется моему молчаливому удивлению.
Когда в правительстве региона узнали, что приезжие фермеры живут в шалаше, а коровы вокруг просто бродят, были выделены средства и материалы для строительства загона для скота. Его помогли построить сотрудники подпорожского лесничества.
Фото: Управление ветеринарии Ленобласти
- Коровы тоже неприхотливые?
- В Туве все так коров держат, целый день на улице, вечером загоняем, а когда зима теплая, так и на улице ночуют. Их ведь если загонишь, могут и дверь выломать, чтобы выйти. Климат у вас мягкий, они быстро адаптировались.
Сейчас у семьи 59 коров. Салбак признается, что прокормить стадо в последнее время стало трудно и здесь. Быкам дают только сено, коровы дополнительно получают корма. В Туве они привыкли к чистой пшенице, здесь с ней оказалось сложнее. Если немного разбавить, "уже начинают с обиженными лицами ходить". Из других сложностей назвала отсутствие работников: оставляла заявки в центре занятости, отклики были, но от глубоко пожилых людей. Такие за коровами гоняться не смогут: а за тувинскими приходится именно бегать, иначе и на дачи чужие полезут, и заборы выломают.
- Возвращаться не собираетесь?
- Я точно останусь. Муж, говорит: все, проект кончился, хочу домой. Любит он свою деревню, да только куда он денется (смеется). Я же говорила, все по моему выходит.