Она больше года ищет мужа - не вернулся с задания. Есть свидетели из госпиталя и на фронте, что жив и забыл свое имя, но это ничего не меняет. 47news восстановил хронологию.
Жительница Петрозаводска, 28-летняя Инга Данилюк, перед Новым годом получила официальную бумагу о том, что ее 30-летний муж Евгений, старший снайпер взвода, пропал без вести в Харьковской области "при выполнении специальных задач". Неофициально она уже год как знала об этом и искала самостоятельно.
Их история любви – стремительная. Познакомились летом 2023-го, тогда же съехались, он сделал предложение. Но говорил, что собирается на СВО, она отговаривала. 5 сентября подписал контракт, попал в учебку в Сертолово, 16-го там же расписались без торжеств и нарядов. На фронт его отправили 1 ноября.
Фото предоставлено Ингой Данилюк
Женя и Инга в день регистрации в Сертолово
"Оттуда звонил мне каждые два-три дня, для этого приходилось далеко уходить, чтобы поймать связь. Бывало, дозванивался, но мы друг друга не слышали, но я хотя бы знала, что все хорошо. Однажды позвонил по видеосвязи, глаза – как чужие. Сказал, был на первом задании, попали под обстрел, больше суток не могли головы поднять", - рассказывает Инга.
Последний раз общалась с мужем 20 декабря 2023-го. Он сказал, что вечером снова уходит. Больше она его не слышала.
- Второго января женин брат, который с ним в одном взводе, мне позвонил и сказал: "Плохие новости, прими мои соболезнования, ребята видели, как Женю снял снайпер". Я ждала, что со мной свяжется командование, позвонят из Минобороны, но тишина, появилась надежда. Так начались поиски.
- Что именно вы делали? – спросил 47news.
- Сначала стала искать бойцов, которые были с Женей на задании. Его сослуживцы ничего мне сообщить не могли, поскольку из их взвода его отправили одного, но они мне помогали. Так брат вышел на связь с бойцом, который видел, как Женю эвакуировали раненого.
Потом Инга стала смотреть по группам в Telegram, "ВКонтакте" и других, где ищут своих. Говорит, таких чатов десятки. Оставляла данные мужа, его позывной. Так вышла на двух бойцов, которые были с Женей на задании. Те подтвердили, что его ранило, но вытащили. Нашлось даже несколько видео от 21-го декабря на позициях. На них она узнала мужа.
- Что по официальным каналам?
- Первым делом начала звонить в 117 (горячая линия Минобороны), мне там отвечали, что женин статус активен, значит в строю. Ходила в военкомат, куда меня даже не пропустили дальше дежурного. Там тоже говорили: "Ждите, в списках погибших и пропавших не значится".
Потом, говорит, обращалась в Минобороны, военную полицию, военную прокуратуру, военные округа, администрацию президента, Красный Крест, поисково-спасательный отряд "Сармат", Фонд защитников отечества, за любую возможность хваталась. Откуда-то приходили отписки, откуда-то ничего. Ответов по существу немного. В них, если коротко, что организован поиск, но пока сведений нет.
По регламенту, о пропавшем уведомляется комиссариат муниципалитета, откуда боец уходил на фронт, оттуда связываются с родственниками для забора материала для теста на ДНК. Методом сличения его проводят в морге Ростова-на-Дону, куда поступают все погибшие и останки. Проблема в том, что тела не всегда удается забрать с места боя.
В феврале Инга поехала по госпиталям. От кого-то услышала, что в Карелию раненых с СВО не привозят, поэтому начала с 442-го военного госпиталя в Петербурге. Говорит, дальше КПП никто не пустил, только дали номер телефона. По нему сначала ответили, что неопознанных нет, через день – неопознанный лежит с прошлого мая. "Понимаю, что это точно не Женя, но ведь и этого парня кто-то ищет", - недоумевает девушка.
Тогда же в феврале Инга написала в соцсети "Контакте" губернатору Беглову. Оттуда ответили, стали делать запросы, были на связи, но безрезультатно.
- Почему к Беглову? Контракт же заключался в Карелии.
- Не знаю, я об этом не подумала даже, - растерялась она.
Из Петербурга Инга поехала в госпиталь Ростова-на-Дону: от кого-то услышала, что раненых везут либо в Белгород, либо туда. На пропускном пункте просидела 5 часов.
"Что я только ни делала: рыдала, умоляла, угрожала, говорила сейчас СМИ позову и тут всех на уши подниму. Я там пыталась деньги пихнуть, просила взять хотя бы ориентировки. Но нервы у них стальные, ничто не берет", - рассказала она.
В мае появилась первая зацепка: сослуживец показал фото Евгения медикам, когда лежал в госпитале в Нижнем Новгороде. Одна медсестра его узнала: что был без памяти, даже свое имя не помнил, с осколочной травмой головы и пулевой шеи, говорил плохо. Куда-то перевели в марте.
- Она могла ошибиться?
- Не думаю: у мужа запоминающиеся черты: татуировка специфическая, он еще подростком сам себе набил (La bella vita, в переводе с итальянского "хорошая жизнь"), передних зубов нет.
Фото предоставлено Ингой Данилюк
Чтобы убедиться, Инга поехала в Нижний Новгород. Заранее стала искать сотрудников по соцсетям, объясняла ситуацию, просила о помощи. Один медик откликнулся: сделал для нее пропуск.
- Нисколько не платила, он просто по-человечески помог. Привел меня в отделение, где лежал муж, мы подняли все журналы, часа полтора, наверное, копались, но по ФИО не нашли. Пришли к выводу, что муж поступил не по своим данным. Пообщались с другими медиками и по фото двое узнали Женю.
- Как вы отреагировали?
- Вся на нервах, меня трясло, медики успокаивали. Я не могу назвать их имена, потому что им запрещено давать любую информацию, но благодаря им я теперь знаю, что мой Женя жив. Когда вышла из госпиталя, мне хотелось кричать об этом на весь мир.
Тем временем, в официальных ответах появилась формулировка "пропал без вести", хотя извещение Инге не приходило. В голове девушки не укладывалось, как это возможно, ведь вот же свидетели из конкретного госпиталя.
Говорит, осенью на нее вышли из аппарата уполномоченного по правам человека в Карелии, пригласили на встречу. Там сняли копии всех документов, взяли заявление по ситуации, в том числе - про зацепку в Нижнем Новгороде.
- Через две недели пришел ответ, я читаю и мне смешно. Номер госпиталя перепутали: вместо 422-го, который в Нижнем, делали запрос в 442-й, в Петербурге. Отчество мужа другое. Отписались, лишь бы было. Все, что у меня есть о Жене, я нашла сама.
Параллельно с поисками девушка добивается, чтобы мужу выписали удостоверение ветерана боевых действий. Говорит, в его части обещали сделать к лету, запросили все документы, но пока тишина. С этим же вопросом обращалась в военкомат, военную прокуратуру: безрезультатно.
Оформить удостоверение ветерана боевых действий можно с момента начала участия в СВО, сообщается на сайте правительства РФ.
Извещение "О пропашем без вести" пришло 27 декабря, в нем дата: что таковым считается с 24 декабря 2023-го. Через суд признавать погибшим можно через полгода после даты пропажи, но Инга не собирается:
- Я верю, что он живой. Если подам в суд, его перестанут искать.
- Как настрой в ваших чатах у других жен, матерей?
- У кого-то уже веры нет и смирились, кто-то выходит в суд, потому что нужно на что-то жить. Там многие из деревень, с детьми. Пока не признан погибшим, дают только денежное довольствие, оно небольшое, (Инга получает за пропавшего мужа 36 тысяч в месяц). Еще и быстро его не оформить: некоторые девочки по пять месяцев денег не видели, мне еще повезло, два месяца ждала.
После признания бойца умершим близкие могут получить страховки и выплаты за погибшего, суммарно это более 13 миллионов рублей.
- У вас есть еще какие-то зацепки?
- Недавно со мной вышел на связь боец, сказал, что видел мужа в госпитале Красногорска (Московская область). Сказал, лежал там с 18 марта по апрель, то есть даты совпадают, если Женю перевели туда из Нижнего Новгорода. Я попросила его воинскую часть проверить эту информацию, они обратились в военную прокуратуру и вот пытаются мне помочь спустя год. Теперь и там считают, что мы выйдем на женин след, - уверена Инга.
Теперь ее путь в Красногорск.