47news впервые показывает, как в Ленобласти голосует табор. Здесь царит власть Гоги, а вместо подписи – крестик. Зато тяга к выборам такая, будто за ними – клад.
- Золото снимайте и оставляйте здесь. Поедем все на одной машине. На своей? Лучше не надо. Обступят, закидают камнями и вынесут, сами не заметите. Мы не шутим, - это члены УИК № 159 Лесколово 10 сентября инструктируют перед посещением табора.
Вольный народ, поселившийся в деревне Верхние Осельки, что в границах Сертоловского избирательного округа, тоже выбирает своего депутата Законодательного Собрания.
Накануне, в субботу, с просьбой о надомном голосовании поступило 50 заявлений, на воскресенье было заявлено столько же. Этот шанс упускать было нельзя. Хоть члены комиссии и не разделяют мои восклицания "это же как в кино".
От здания администрации Лесколово до табора – минуты три на машине. Для выезда избирательной комиссии на дом нужны серьёзные основания.
Председатель участка Наталья Серегина усталым жестом отмахивается: "У них же у всех маленькие дети". Впрочем, есть и другое мнение. К участку вызвали сразу две машины ОМОНа, и цыгане просто предпочли не выходить "в город", потому обеим сторонам пришлось пойти навстречу друг другу.
Вроде ни за какие ворота заезжать не надо, но как только проезжаешь за заборчик, понимаешь – находишься в другом измерении. Деревенские дома, отовсюду выбегают чумазые мальчики и девочки. Как и в классической версии нашего мира, один дом деревянный, забор у него покосился, рядом основательный каменный.
- А где Гога? Без Гоги не выйдем, - члены комиссии не готовы сталкиваться с этими реалиями в одиночку.
Гога – это Барон. Он здесь главный, и у него 18 внуков. Для выборов он выделил комнатку в своём доме, наверное, это летняя кухня. По бокам два кожаных дивана, явно видавших в этой жизни многое, в середине стол, на нём – ваза с розами. Искусственными. На шкафах затыканы детские машинки.
В центр входят три женщины. Молодая, постарше и ещё постарше. Все улыбаются. Для них происходящее – событие. Выглядят колоритно, но председатель советует лишний раз переспросить.
- Можно вас сфотографировать? – интересуюсь я.
- Нет, вы что, мужья увидят - заругают.
- А голосовать разрешают значит? – это я ёрничаю.
- Голосовать нам барон разрешает. Мы и голосуем, - девушка помоложе, в бежевом платье, сверкает улыбкой и зубами.
- За кого хочу можно голосовать, да? – бюллетень в руках озарил её так, будто рядом проскакала антилопа, из-под копыт которой выскакивает золото.
Вспоминаются слова одного политолога, советующего ходить на выборы: "Сегодня это одно из немногих проявлений гражданского общества, которое можно совершить и остаться на свободе".
Члены комиссии обращаются ко всем на "ты", и в этом помещении это местоимение звучит единственно верным.
- А что за выборы-то? – обращаюсь к другой женщине, постарше и в синем платье. Все трое снова выражают добродушие, но вопрос их явно засмущал.
- Нам сказали. Мы знаем, за кого голосовать, - снова улыбка.
Объясняю им вкратце про Махотина, бросившего депутатский мандат и собравшегося на СВО. "Значит, такая у него судьба", - резюмирует цыганка, и уж не знаю, хорошо ли это для Махотина.
В зале летают мухи и становится жарко – десятка два-три цыган заходят разом. Их подогнал Барон. Это чтобы было быстрее.
- А ты чего? Плохо себя чувствуешь? – председатель строга к молодому человеку, явно в здравии. Паспорт его, тем не менее, берёт. Списки накануне принёс в администрацию Гога.
- Вам какое дело? У меня свои трудности могут быть.
- Ты ещё похамИ мне тут, - на этом перепалка завершается. Конечно, блестящими улыбками.
Члены комиссии вспоминают, что обычно табор гудит громкой музыкой, а тут только кричат дети. Оказалось, сегодня не до веселья – прошло 40 дней со смерти мальчика.
- Утонул. 13 лет было. За три дня до этого женился. Пошёл с родителями отмечать, купался, - грустно пересказывает барон.
Тоже ведь судьба.
В момент помещение заполняет галдёж, отовсюду на меня смотрят любопытные глаза. Искринка в них не зависит от возраста. Как и положено, детям доверяют подержать паспорт и выполнить главное задание – поставить галочку.
- Ручка, где ручка? – председатель раз в пять минут спохватывается насчёт того, что снова стало нечем писать. Ручки торжественно возвращают.
Отношение к приехавшей комиссии здесь как к очень важным гостям.
- Оставайтесь потом чаю попить, - говорит одна из самых пожилых женщин.
Раз уж тут так положено, спросила у одного из зашедших парней, можно ли фотографировать. Дал добро. Тут уж началось позирование.
- Пенсионерам без очереди! Многодетным – без очереди! – ранжировал сам себя табор.
- По старшинству выстраивайтесь, – шутят им в ответ.
Никакого порядка тут нет, кто первый – тот и проголосовал.
Прямо на спину председателя улёгся мальчишка. Ребята помладше ноют на руках матерей и трясут их паспорта, будто погремушки. Взрослые, деловито стесняясь, периодически интересуются, можно ли получить бюллетень "за дочку", "за брата". Им, естественно, отказывают, но спустя минут десять вопрос повторяется от другого человека.
-За кого голосовать? Правильно? – это ещё один важный вопрос, произносимый здесь раз в пять минут.
Хотя, это всё шалости, ведь невозможно не заметить – галочки ставятся напротив одной и той же фамилии. Не очень понятно, читает ли кто-то из них список, но, взяв бюллетень, показывают друг другу, мол, сюда? В ответ – одобрение, мол, сюда, сюда. Одна женщина явно перепутала – перевернула бланк кверх ногами, и вышло, что её голос ушёл другому. Явно расстроена, но её не ругают.
- Сгибать или так? – на этом фоне этот вопрос звучит совсем не логично, но каждый второй избиратель табора, продемонстрировав членам коллектива свою волю, считает своей обязанностью сложить бюллетень вдвое.
- Утя тебя зовут? – удивляется председатель неожиданному имени.
Утя, уже немолодая, тоже сверкает, но не знает, что её имя значит.
Если отвлечься на момент выдачи бюллетеней, можно заметить, что некоторые в прямом смысле слова вместо подписи ставят крестик. Такое уж я точно видела только в кино.
- Какую букву знаешь, такую и ставь, - инспектирует одну из гражданок председатель.
Всё это действие происходит ровно за час.
- Всё, последние три бланка, - члены комиссии уже явно не могут участвовать в этом конкурсе скоростного голосования.
Толпа разочаровывается, но сдаваться не намерена.
- Все остальные, кто не успел, оставляют детей с мужьями и чешут голосовать, - призывает их комиссия.
Табор по этому поводу безропотен.
- А куда, в сельсовет? А завтра можно ещё? – их интересует только направление.
- Сегодня – последний день. Давай-давай, полный перёд, - командует Барон.
Женщины разводят руками: "Чего побольше-то бумаг не взяли? Знаешь же, табор большой".
Миг – и водворяется тишина.
- Как тихо-то, - вздыхаем мы все.
- Напомню Пушкина: "Цыгане, шумное толпою…".
Смотрим на него изумлённо.
- А что, я в школе же учился. Два класса, - улыбается Гога. Напомню, он же – Барон.
Под его началом 135 домов, в которых живёт 1276 человек. Больше половины – дети.
- Конечно, он выиграет. Табор же большой, - улыбается напоследок провожающая.
Кто именно выиграет и кого избирают, уточнять посчитала лишним.
фото и видео автора