Горел он на 2 тысячах метрах и выжил в концлагере, но пережил всех генсеков. Теперь послушайте майора Лончакова, он знает толк в войне.
Георгию Лончакову 19 января исполнилось 100 лет. Мы проговорили два часа, он бы мог еще столько же. Родился в Хабаровском крае, на границе с Китаем. Летчик, прошел войну, падал в плен, но выбрался и снова летал. Живет в Кировске. Начали с 2023-го.
Про СВО
- Вам бы хотелось, чтобы военные действия на Украине закончились?
- А как же!
- Вы могли предположить, что начнется?
- В самой Украине - не думал, а за Крым - предполагал, что не оставят в покое.
- Почему?
- А кто бы даром кусок земли отдал?
- Вы человек военный. Как думаете, чем СВО закончится?
- Мне тяжело рассуждать. Гибелью и наших, и с той стороны. Вот четыре района к нам перешли, а что дальше? Все продолжится. Америка хочет нас сделать слабыми. Чем закончится - даже боюсь предположить.
- Как вы представляли в конце 41-го окончание войны?
- Некогда было думать в училище, мы готовились воевать. Но разговоров, что нас победят - точно не было. Даже когда немец под Москвой стоял. А за свою жизнь я никогда не боялся. Был лишь страх потерять зрение. Но у меня ангел-хранитель есть, раз пять вот столечко было до смерти, а я все жив. Иногда начинает колотить, думаю, смерть пришла. Но проходит, и я живой.
- ...Это наградное? - спросил я, бережно раскрывая хрупкую книжечку.
- Точно. Ему лет сто уже, - задорно щурится он.
...Отец бросил семью, оставив мать с четырьмя детьми. Как-то дома порох сушили отсыревший. Взяли щепотку проверить, подожгли. Искры на стол перекинулись. Мать держала младшего на руках. Его охватило пламя, он умер. Осталось нас трое сыновей. В 1934-м умерла мать. Я старший, средний Валя, младший Яшка. Среднего в детдом отдали, маленького взяли бабушка и дедушка. А мне 10 было, работать пошел - воды принести, дров напилить, скотину накормить. Окончив 7 классов, поехал в город получать паспорт. Там же поступил в вечернюю школу, но увидел объявление о наборе на курсы чертежников. Оказалось секретная воинская часть, учили чертить карты. Никому нельзя было рассказывать.
- Два слова решили судьбу. Услышал, как приятели собираются в аэроклуб. Я сказал: возьмите меня. Получилось, что рано утром в аэроклуб, днем на чертежника, затем вечерняя школа. И двум старушкам воду приносил во дворе, они по 10 рублей платили.
Про вождей
Лончаков пережил и вождя, и генсеков, и двух президентов. Спросили о них.
- Вы о Сталине какого мнения?
- Хорошего. Дисциплину люблю, а при нем было строго. За пригоршню пшеницы судили, а сейчас миллиарды стянули, и никто не судит. Это нормально? И еще знаете, почему? Вот смотрите, после Сталина у нас Маленков недолго, Хрущев, Брежнев. Первый ладно, но остальные-то, ей-богу, полудурки! Что Хрущев сделал? Из-за чего сейчас война идет? Крым кто отдал Украине? Сколько людей сейчас гибнет. Он виноват. А Брежнев заступил спустя 20 лет после войны. Пять звезд себе понавешал. Умный он или дурак?
- Какие еще мысли о вожде?
- В начале 44-го года помню наградной список из 12 человек с моей фамилией. Клянусь прахом своей матери, стояла подпись Сталина. Хотя показалось, что это факсимиле. Наградили нас парадным костюмом и хромовыми сапогами.
- Жилось как?
- Да одинаково. Мы далеко, в деревне на Дальнем Востоке. Спасала рыба в реке и картошка. По десять детей в семьях было. Надо было кормить. У моего дяди 14 родов у жены было. Двое умерли во время войны, двое после.
- А про Горбачева что скажете?
- Говорят, США хотели его в шпионы взять, - смеясь, говорит Георгий Александрович.
- Не нравится он вам?
- Еще как. Зачем было разбрасывать страну, которая тысячу лет собиралась? 16 республик. Сейчас из-за одного куска, из-за Крыма такое. УмнО это или нет? А Беловежская пуща? За одну ночь Россию в бане пропили. Хотя я там не был, а был бы, то мне бы не налили.
- Ельцин?
- Без мата тут не обойдешься.
- В 90-е вам тяжело было?
- Да, бросьте. Тяжело мне было, когда меня из армии выгнали. Хрущев тогда 1,2 миллиона демобилизовал. А куда их было определить? Квартиры надо, работу надо, детей кормить надо. Жилье такое давали, что от сырости чахотка.
- Что скажете про нынешнего президента?
- Надо было построже быть. В Лондоне наших - тысячи. Наворовали и сбежали. Получается: воруй и тащи? Промышленность под контролем иностранцев, а у нас ничего нет.
Про фронт
- Помните первый день?
- Конечно. 5 августа 43-го, после летного училища прибыли в Орел. Его только освободили, дымился. Добрались до части, а там, в той эскадрилье, куда нас определили, остался один летчик из дюжины.
- Первый командир?
- Вот он сидит мой командир, Андрей Попов, Герой Советского Союза, - говорит Лончаков, показывая на черно-белую фотографию, стоящую на столе.
Андрей Попов. Личный архив Георгия Лончакова
...Меня к нему приставили, он год воевал. Был моим ведущим, я его прикрывал. В первый мой вылет потерял его из виду. Вернулись отдельно. Он сказал: никогда так не делай, одиноких сбивают сразу - либо тебя, либо меня.
- Первый сбитый самолет?
- В мой второй вылет мы сопровождали ИЛы. Облачность низкая. Идем на 150 метрах. ИЛы отштурмовались, мы их встречали на фронтовом рубеже. За одним "Фоккер" увязался, я выскочил, открыл огонь, он задымился.
- Участвовали мы с Поповым в 80 боевых вылетах, а небоевые никто не считал. Потом он получил Героя Советского Союза и впервые вылетел в паре с другим летчиком. Погиб. Всего мы с ним сбили 5 самолетов, и один я без него. Но это официально. Когда ходили на разведку в далекий тыл, нам было запрещено атаковать, но мы нарушали. Если самолет подворачивался, то сбивали. Никогда не упускали возможности ударить по машине на дороге и вагонам, жд-составам с техникой. Если состав идет в нашу сторону, то по всем вагонам били. А если шел в сторону немцев, то только по паровозу - в вагонах могли быть пленные и угнанные наши гражданские.
- Какой самый сложный бой?
- Весной 44-го вылетели по тревоге, на Запад пошли. Наших 120 самолетов. Никто не знал, что будет. Километров 80 прошли и вдруг - небо черное от бомбардировщиков Ю-88 (Юнкерсы - прим. ред.) и истребителей прикрытия. Шли на уничтожение жд-узла станции Бологое, там проходило снабжение войск Ленинградского фронта. Мы бросились на них. Потери были очень серьезные. В этой каше главное было не врезаться. Но ни одна бомба не упала на железную дорогу. Сколько мы тогда сбили - даже не отчитывались, никто не считал.
- Лицо немецкого пилота видели когда-нибудь?
- Нет, байки, скорость большая. Один раз немец проскочил метрах в тридцати, вот так.
Про лагерь
- 15 августа 44-го шли четверкой и нас встретили четыре "Фоккера". Завязался бой, к ним подошли еще восемь. Одного командир сбил, второго я. Снова пошел атаку. Взрыв, на мне пламя - выбросило на двух тысячах, оглушило, но пришел в себя и раскрыл парашют. Падал быстро и ударился сильно. Увидел, что несколько строп перебиты, может, стреляли. Помню, что хотел достать пистолет. А его нет, оторвало. Наверное бы застрелился, чем в плен. Нож был очень дорогой - тоже выпал. Как меня немцы нашли не помню. Везли в машине. В лагере били до потери сознания - череп раскроили, позвонки. Требовали информацию - откуда сам, где аэродром, но я сознание терял все время.
- Что в лагере?
- Добрая половина из нескольких тысяч - лежачая. До меня два раза бунты были. Кормили два раза в день бурдой и листьями свеклы. Много умирало от голода.
- А дальше?
- С одного нашего полка было сбито три человека. Я на костылях, один совершенно не видел, за меня держался, у третьего рука сломана, и все мы горелые. В начале октября наши войска пошли в наступление. Охрана снялась, и мы пошли. Встретили наших разведчиков, они показали путь. Дошли до деревни, а там НКВД с красными погонами, останавливают пленных. Мимо грузовик, мы к нему, просим довезти до госпиталя. Тут к нам солдат бежит с красными погонами, но один из сидящих в кабине ему - это со мной. Мы и сами глаза повылупили, он же первый раз нас видел. Залезли в кузов. А тот кто нас отбил, оказался корреспондентом. Потом узнали, что в концлагерь поехали машины с медиками забрать неходячих. По ним немцы ударили из артиллерии. Перемололо всех - и пленных, и врачей, и здание.
После проверки и лечения Лончаков вернулся и майором встретил Победу под Берлином.
После лечения в госпитале. Личный архив Георгия Лончакова
Про жизнь
- Можно странный вопрос? Вы курили?
- Нет, разве что для форсу. И не пил. Кроме, разумеется, фронтовых. И на подушках чужих не спал.
- Это как?
- Не влюблялся. Некогда было. Сами посудите, когда в город переехал - в трех местах учился. Разве до любви? Потом армия, три года в училище. Война, потом четыре года в Германии служил, а там если вас с немкой заметит командир, то сразу домой отправляли, чтобы с немками не крутили. Говорили нам, что из Западной Германии к нам специально больных подсылали. Наградят обязательно.
- После войны?
- Взял мальчика на воспитание. Отец Толика не дожил 16 дней до Победы. А сразу после умерла мать. Остались две дочери и мальчик. Девочек разобрали тети. Я же сам без отца и матери. Обдумал все и сказал: оформляйте на меня. Когда Толик вырос, он строил атомные подводные лодки. Получил облучение и умер. Такая вот жизнь.
- Какая редкая ваша жизнь, - выдохнул я.
- Была, - рассмеялся наш собеседник, мудро улыбнувшись.
- Если бы в машину времени, в какой год хотели бы перенестись?
- Хотел бы опять от рождения и до 100 лет.
Слушал майора Лончакова Виктор Смирнов, 47news