100 лет назад тов. Сталин ввел госмонополию на водку. 47news понял, почему он поставил вопрос ребром. Но пошло все, как по пьяни.
И хотя наиболее яростный его оппонент тов. Троцкий заклеймил водочную легализацию "одним из самых недостойных моментов в истории партии", принципиальное решение Сталина об отмене, существовавшего еще с царских времен сухого закона, было принято.
Иван Владимиров «Погром винного магазина» (1918)/ smallbay.ru
Захватив власть, большевики не спешили отменять сухой закон. Логика понятна: в стране голод, пускать драгоценное зерно на спирт и самогонку - сродни самоубийству. Опять же пьяный штык – штык неуправляемый. В силу этих причин один из первых приказов петроградского комитета приравнял пьянство к контрреволюции, а самогонщиков – к врагам народа. В июле 1918-го правительство молодой республики приняло постановление о запрете производства самогона и торговли водкой. Наказание виновным – 10 лет с конфискацией. Срок действия запрета – на всю Гражданскую войну. Остановило ли это кого-нибудь?
К началу 1921 года политика военного коммунизма поставила страну фактически на грань банкротства. Стратегический курс резко меняется - вводится НЭП. Истомившееся по казённому спиртному население застыло в тревожном ожидании. Однако в мае, выступая на X Всероссийской конференции РКП(б), Ленин категоричен: "в отличие от капиталистических стран, которые пускают в ход такие вещи, как водка и прочий дурман, мы этого не допустим, потому что, как бы они ни были выгодны для торговли, но они поведут нас назад к капитализму, а не вперед к коммунизму". Казалось бы, сухому закону быть?
В том же мае-месяце при Политбюро создается комиссия по вопросу "О разрешении употребления вина". По итогам ее работы в стране разрешается продажа виноградного вина крепостью до 14°, а спустя кавкое-то время – крепостью до 20°. Полностью реабилитируется пиво.
infochart.wordpress.com
На этом фоне продолжается беспощадная борьба с самогонщиками. На протяжении всего 1923 года петроградская "Красная газета" публиковала их имена под рубрикой "Отравители" и именовала "врагами рабочего класса и Советской Республики". Революционный поэт Василий Князев разил отравителей словом: как Юденич к власти лезет, волоча бутылок рать. Но подпольных бутылок не уменьшалось.
Только в феврале 1923-го петроградская милиция пресекла деятельность 200 самогонных фабрик, 65 из них размещались на Малом проспекте В.О. (эдакий аналог современной пьяной улицы Рубинштейна).
Тем временем официально объявляется о возобновлении производства и установлении государственной монополии на изготовление и продажу водки. 3 декабря 1923 года допущены к производству-продаже наливки и настойки крепостью до 30°, получившие название "Русская горькая". Со слов Сталина, торговля спиртными напитками является жизненно необходимым способом извлечения оборотных средств "для развития нашей индустрии своими собственными силами".
Очередь за водкой в центральный магазин «Госспирта» на Невском проспекте, 34. Ленинград, начало октября 1925 года./фото из архива автора
"Русскую горькую" тотчас прозвали "Рыковкой", по фамилии председателя Совнаркома СССР Алексея Рыкова. Полулитровую бутылку "Рыковки" окрестили "Партийцем", бутылки емкостью 0,25 и 0,1 литра, соответственно, "Комсомольцем" и "Пионером". К слову, в народе упорно бродили слухи, что новоявленная советская "Рыковка" – на самом деле "Полурыковка", а вот настоящая "Рыковка", которую якобы делают исключительно для кремлевских вождей, имеет крепость аж 60 градусов. Дескать, народ снова надурили.
В 1925 году цену на водку решили поднять до 1 рубля за бутылку. Дабы эта мера не казалась очередной попыткой залезть в карман пролетария, крепость водки увеличили с 30° до 40°. Первый день торговли 40-градусной пришелся на 1 октября. Очередь занимали с ночи. Современные старты продаж новых версий айфонов не идут ни в какое сравнение с тем, что творилось тогда: "В первый день выпуска сорокаградусной люди на улицах плакали, целовались, обнимались. Продавать ее начали в 11 час. утра, а уже в 4 ч. все магазины были пустые […] Через каждые двое прохожих третий был пьян".
Карикатура из журнала «Смехач» (1925)./фото из архива автора
Вспоминает Варлам Шаламов (1907-1982; автор "Колымских рассказов"): "Я своими глазами видел разбиваемый водочный магазин на Тверской пьяной толпой. На Пушкинской площади толпа окружила милиционера, велела ему плясать, и милиционер плясал".
В одночасье все вернулось: в бюджет рекой потекли деньги, а пьянство приняло повальный характер. "Везде пьяные морды, везде можно купить самогон, — вспоминал очевидец тех лет. — Для того, чтобы раздобыть денег на выпивку, продают все, даже крыши собственных домов. … могут запросто раздеть, побить и даже заколоть".
В мае 1926 года врач-нарколог Александр Шоломович докладывал в секции здравоохранения Моссовета, что в Москве 75% рабочих пропивают 13% своего жалованья, а 16% рабочих пропивают все жалованье. Алкоголизм развивался среди детей (60% школьников "знают крепкие напитки"). По словам того же Шоломовича, "были случаи, когда школьники приходили на уроки опьяненными". По очень условной статистике, советские подростки того времени выпивали в среднем около 1,5 бутылок водки в месяц. Сильно…
Фрагмент из «Книги о вкусной и здоровой пище» (1939)./фото из архива автора
Тем не менее, в довоенные годы в СССР так и не смогли наверстать прежнего и достичь такого же уровня потребления алкоголя населением как при царизме. При том, что отношение к этому пороку в обществе носило отчасти снисходительный характер. А как иначе, если даже сам Анастас Микоян просвещал народ о том, что до революции "пили именно для того, чтобы напиться и забыть свою несчастную жизнь... Теперь веселее стало жить, а значит, и выпить можно". Когда летом 1941 года "веселие" обернулось новой большой бедой, Сталин не объявил сухой закон, а ввел во фронтовой обиход наркомовские 100 граммов.
В 1923-м Сталин вводил водочную монополию как временную меру, которая будет уничтожена "как только найдутся в нашем хозяйстве новые источники для новых доходов". Однако за минувшие с тех пор 6 десятилетий таковые источники так и не сыскались. Что привело, ни много, ни мало, к распаду страны.
40 лет назад в советских магазинах появилась дешевая водка, получившая в народе название «Андроповка» (она же – «Первоклассница», поскольку в продажу поступила к 1 сентября). Выпуск этой водки санкционировал генсек ЦК КПСС Юрий Андропов: она стоила 4-70 против традиционных тогда 5-30 за водку «Русская». На разницу в 60 копеек можно было купить банку консервов на закуску. Исчезла «Андроповка» летом 1985, с началом антиалкогольной кампании Горбачева./foto-ram.ru
9 мая 1985 года Советский Союз в последний раз масштабно отметил очередную круглую годовщину Великой Победы. Правительство дало населению спокойно отпраздновать и даже милостиво подарило неделю на опохмелку. После чего – как обухом по голове шваркнуло Указом Президиума Верховного Совета СССР "Об усилении борьбы с пьянством", перекрещенное народом в "горбачевский сухой закон". В историческом плане произошло форменное дежавю. Ибо стартовые условия казались абсолютно идентичны ситуации 1914 года: глубочайшая алкоголизация населения с одной стороны, и 25-30% прибыльности бюджета от производства и реализации алкогольной продукции с другой. Большой мировой войны, слава богу, не имелось, но зато шла война Холодная. А далее последовательно случились: Чернобыль, обвал бюджета из-за падения мировых цен на нефть, резкое сокращения потока алкорублей (только в 1986 году советская казна недосчиталась 12 млрд пьяных денег), подъем сепаратистских настроений в некогда братских республиках, и прочая, и прочая...
Многие современные историки считают, что именно "антиалкогольное" постановление 1985 года привело к окончательному развалу советской экономики, а затем и самого Советского Союза. Как позднее констатировал украинский писатель и журналист Олесь Бузина: "Водку можно не любить. Водку можно презирать. Водку можно даже не пить, но, если вы собрались заниматься политикой к Востоку от Бреста, помните: не учитывать ее в этих местах так же преступно, как морозы и авось. Она строила империи, свергала династии и брала города".