Только 20 лет спустя после первого парада Победы на Красную площадь опять вышли солдаты. Постаревшим, им нелегко было показать свои награды. Тогда к ним относились без напускного патриотизма наших современников.
Легендарный парад Победы Сталин провел один раз. Зато с какой драматургией стягов. Он даже на Мавзолее встал чуть за маршалов. А вскоре и выходной 9 мая был отменен. Скорее, великий Учитель понимал, что не стоит миллионам напоминать каждый год, кто победители. Как бы там ни было, а второй парад прошел только в 1965 году. А это значит, его увидели совсем взрослые дети тех солдат советской империи. Тогда я не думал так, как сейчас пишу. Тогда и отношение победителей к войне незримо передавалось нам – пацанам. Никакого трепета к их орденам и медалям мы не чувствовали. На второй парад Победы некоторые брали ордена взаймы. Потому что свои просто потеряли где-то.
В середине 70-х многие дворовые ребята могли вынести из дома по ордену. Они лежали у их выживших близких. И лежали кое-как. Чаще в потертых жестяных коробочках из-под леденцов. Если у кого в доме было место дубовому столу, так в нем. А то и в шкафчике вместе с отвертками и гвоздями.
Васильевский остров. Проходняк. Там если надо было кого найти, то кричали из окон. Примерно так: "Генка! Передай Серому, что я достал ему цепь для велика". Вот ватага скучилась и что-то рассматривает. Ветеран-сосед тихо подходит, заглядывает через бритые затылки и видит в ладошках орден Ленина. Конечно, он знает их, кто из какой квартиры. Значит, знает дедов.
- Шантрапа, не потеряйте. Вдруг Егорычу еще пригодится, - пугает он. И все. Никаких оргвыводов.
Награды, за которые четыре года безостановочно лилась густая их кровь, были чем-то само собой обыкновенным. Это как спрашивать в окопе – куришь ли ты? Представьте себе сегодня такую же сценку, только с куском железной пластмассы, что зовется iPhone. Сколько визга будет.
И на праздники я не помню, чтобы они наряжались. Видавшие виды пиджачки, хорошее настроение да полный стакан. Ну, еще в этот день наш участковый им по имени-отчеству кланялся. Но мы все равно порой приставали. Сядут играть в домино, а мы: "Дядя Коль да дядя Коль… покажи орден… За что дали? … Ты Берлин бомбил? … Сколько ты фрицев убил?".
За фанерным самодельным столом в скверике соберутся взрослые разные. Тот солдат из пехоты, инженер, что в три смены на Урале лил сталь, сосед с наколкой – "На Луне счастья нет". И не исключено, что к ним присядет забить козла подполковник милиции. Их прибаутки сегодня вряд ли расшифрует молодежь.
- Вологодского с ног и вперед головой, - кладет с треском костяшку судимый Валера.
- Не печалься, ты меня еще сможешь сфотографировать, - шарахает в ответ милиционер.
Раскатят первую беленькую, и зарядит дядя Коля какую-нибудь историю.
- Вот этот самый ледяной, - вынет он из кармана орден Красной звезды.
- Гитлера в плен взял что ли? – добродушно подкалывают игроки.
- Не-е… Гитлер в лес не ходил, меня боялся, а тогда мы полезли языка брать. Накатили, конечно. Не для храбрости. Морозец-то стоял под минус двадцать. Худо-бедно доползли и одного приметили. Он, дурачок, по нужде далеко от своего окопа отошел.
- Стеснительный…, - усмехается литейщик, рассматривая перед ходом свои доминошки.
- Как присел, мы его и хвать. А черт здоровый попался. Как начал нас швырять. Сам с голой жопой, а нам его не скрутить. Мне скулу, собака, на сторону свернул. Наконец, голову его в снег окунули, и один наш разведчик на жбан его и сел. Когда он снега вдоволь накушался, - потащили кабана. Как через реку поползли, тут миномет стал лупить. Непонятно чей, а нам не до анализа обстановки. Лед вдрызг, и мы по пояс в воде. Хорошо – не Волга. Утопли бы вместе с фрицем. Прём его через жижу эту. Хотели даже развязать, чтоб легче было, да веревки колом замерзли. А зубы так свело, что никто даже не матерится. Когда в окоп нырнули, так куски шинели отламывались – в лед превратились. Все с себя, да с него посдирали. Обняли печку голышом. Немца так колотит, что меньше всего он о ситуации думает. Нас трясет – о махре забыли. Тут в землянку офицер влетает. Война войной, а зрелище не для слабонервных.
- Кто немец!?
У нас сил, только кивнуть на него.
- Спирта, спирта давай! – кричит он кому-то.
- По полкружке в нас и влили. Положили рядком, накрыли, как мертвых. Мы так и спали. Неудобно, конечно, голым-то с фашистом, а что делать?! – улыбнулся дядя Коля.
И его приятель со смешком потянулся разлить еще по полстакана.
- Ну, мужики, за то, что если что, - то в одежде завалимся, – хмыкнул всем известным в районе прозвищем "Москва", и они заржали.