Наши журналисты дотронулись до полосатого столба и из ЛНР, о котором рассказали на днях, перешли в ДНР. В России о той территории говорят уже меньше, а там с Украиной не хотят, а одним им – петля.
День в современном Донбассе заканчивается рано. И начинается, правда, рано. Дела делами, а комендантский час по расписанию. В 7-8 утра всё кипит. В 16:00 - сходит на нет. В 20:00 встретить на улице прохожего, найти открытый магазин или поймать маршрутку - редкий случай.
Основной междугородний автобусный поток в республиках - до обеда. Следуем из Алчевска в Донецк. Транспорт - видавший виды "бусик", набитый под завязку. Время в пути – 2,5 часа.
- Если повезёт, - плюётся водитель. - Можем на таможне застрять. У нас же с Нового года между ЛНР и ДНР таможня. Всё для людей!
Таможня - на въезде в Дебальцево. Блокпост и пустой пятачок возле камуфлированной будки.
- Успели, - выдыхает водитель, собирая паспорта у пассажиров: на внесение данных в базу уйдёт полчасика.
Дебальцево, граница ЛНР и ДНР – таможня
С чего вдруг нежданно-негаданно в начале 2017 два соседних региона разделили полосатым столбом – простому жителю совсем не ясно. Может, элемент выстраивания полноценных хозяйственно-экономических систем. Но на деле - знак разобщения и повод к взаимным придиркам. Лишние проволочки, от которых народ устал не меньше, чем от разрывов за окном. Едешь в гости - отмечайся. Везёшь гуманитарку – регистрируй.
Столица
Для тех, кто впервые приезжает в Донецк, город может стать открытием. Да и во второй раз тоже. Не предполагаемый промышленный каменный муравейник, а просторный, чистый, строгий, держащий себя в форме и как будто цветущий современный мегаполис. Широкие проспекты. Обновлённые здания и памятники. Приличные дороги. Даже таблички на домах выкрашены новой краской, причём на двух языках - украинском и русском.
Донецк, благоустройство.
Указатели на украинской мове остались нетронутыми, надо сказать, практически по всему Донбассу. И в посёлке Фрунзе на Луганщине – "Центр медичноi реабiлiтацii". И на автостанции в Дебальцеве – "Донецьк, Енакiево". И даже на подъезде к донецкому аэропорту – "Проспект Киiвський".
На мой вопрос – "Не собираетесь ли менять?" - каждый раз я встречал лишь пожимание плечами: даже не задумываемся.
Спокойным, разумеется, Донецк, несмотря на внешнюю стройность, не назовёшь: линия разграничения проходит как раз по границам пригородов. Ежедневные обстрелы. Раненые, погибшие – в основном мирные жители.
Йоги да моржи
Каждый справляется с войной по-своему, даже если не чувствует постоянных колебаний взрывной волны.
Один из примеров - движение "Йога даром". Зародилось три года назад как студия гимнастики. В 2016 разрослось до целого клуба смежных дисциплин. Посещение – бесплатное, для всех желающих. Занятия семь раз в неделю. Йога, капоэйра, аргентинское танго, зумба, тайский массаж, интуитивное рисование.
Центр «Йога даром» - аргентинское танго.
- Всего у нас около 300 посетителей со всего Донецка, самых активных - 100, - рассказывает один из координаторов движения Андрей Сапенок. - Некоторые предлагают свои занятия - кто что умеет. Приезжаешь и час-два можешь провести тут, в компании. Невозможно только проблемами жить.
Располагается "Йога" в полупустом семиэтажном офисном центре на улице Артёма. Это сердце города. Стоимость аренды зала - 10 тысяч рублей в месяц.
- У нас пожелание – благотворительный взнос за занятие - 50 рублей, - говорит Андрей, - на выходе стоит специальный ящик для пожертвований. Однако, платит каждый третий. Это, в принципе, нормально. Задача - просто отбить аренду.
Этим же вечером встречаемся на Втором городском ставке, то есть пруду, с донецкими моржами. Тёмное небо, тёмная вода. Пирс лодочной станции.
Купальщики - восемь молодых мужчин и женщин. Медсестра. Бухгалтер. Массажист. Учитель. Работник министерства связи. Купания - три раза в неделю. С октября и до тёплых дней.
Донецкие моржи, Второй городской ставок-пруд
- Раньше много в Донецке моржей было, - рассказывает медсестра Ольга, - существовало всеукраинское движение "Полярные медведи". Во время войны оно как-то исчезло, многие разъехались. Но кто-то продолжил ходить. Потом йоги подтянулись, общество любителей бега, молодёжный клуб "Русский медведь". В целом, на весь Донецк у нас сегодня от 60 до 100 человек купается. Немного.
Во время купаний где-то на окраинах начинает грохотать. Моржи спокойно продолжают окунаться.
Связи
Наталья - коренная и, наверное, типичная дончанка. Ей 30. Устала и о войне предпочитает помолчать: "Даже новости не хочу смотреть".
- По профессии экономист, - рассказывает она. - До войны работала в фирме по строительству — мы как раз в аэропорту гостиницу строили. После начала боевых действий руководство уехало в Киев, нас отправили в отпуск без содержания. В 2015 на меня вышла знакомая и предложила место экономиста: она добирала штат в компанию, которая находится в Запорожье. Там многие наши, донецкие. Я работаю через интернет, на удалёнке.
- Связь с Украиной, получается, не прерывается?
- Нет. Многие работают с Украиной. В командировки постоянно туда выезжают.
- А в Россию ты не хотела выехать?
— Нас звали родственники, мамины друзья — из Москвы, Новороссийска. Но решили остаться. Хотя часто люди сталкиваются с противоположной ситуацией, когда их никто не зовёт.
— Каким ты видишь будущее?
— Сложный вопрос. Вместе с Украиной, после того, что они тут устроили — трудно представить. Отдельно, сами по себе, тоже не вариант.
Промзона, аэропорт
В один из последних дней командировки едем в Авдеевскую промзону. По словам военных – это одна из самых горячих точек, линия соприкосновения. Наши сопровождающие - бойцы 4-го батальона спецназа ДНР.
Район аэропорта.
Промзона - пригород Донецка, некогда коттеджный посёлок, стёртый с лица земли. Ни единого обитателя. Снаряды в эти кварталы ложатся ежедневно. Три километра горячей полосы.
- Мы тут с "укропами" впритык другу к другу стоим, - говорит командир второй роты Евгений, позывной Жора. - Метров 500, дорога разделяет. Они серую зону заняли - нейтральную полосу, и окопались там хорошо – сплошной укрепрайон.
Сам Женя - коренной дончанин. До войны служил в милиции. В рядах ополчения с первых дней. Захватил все основные очаги – от Илловайска до Донецкого аэропорта.
- Где опасней всего было? - спрашиваю.
- Саур-Могила. Долбили непрерывно. В том числе фосфорными бомбами. А врыться в землю нельзя - тяжёлая сланцевая порода: на полметра только вглубь. Из 52 человек нас в живых шестеро только осталось.
За час объезжаем Авдеевку, минуем несколько разрушенных мостов, несколько блокпостов.
Прибываем в район аэропорта. Со стороны Донецка - те же коттеджики-домики. Остов девятиэтажки. Сразу за ней – поле, за полем – сам аэропорт – выжженная зловещая металлоконструкция.
На одной из улиц частного сектора мужественные коммунальщики ремонтируют дорогу. Невозмутимо, упрямо.
Коммунальщики работают, несмотря на обстрелы.
- А тут дед героический живёт, - ведут нас военные к обугленному домику с фанерой вместо окон. - Сказал – "Не буду уезжать из родной хаты!"
В девятиэтажке, а точнее в чёрной закоптелой утробе её, встречаем ополченцев ДНР. Несколько теней в темноте. Греемся у печки в комнате одной из квартир, больше похожей на землянку. На столе солдатская пища: гречневая каша, хлеб, солёные огурцы. На стене - икона. На обоях рисунок - портрет.
- Это Моторола, - указывают на рисованный портрет молодые пацаны-ополченцы. - У него в этой квартире штаб был. А в соседней - у Гиви.
Поднимаемся на покатую крышу. Украинские войска стоят рядом - рукой подать. Лесополоса, невзрачные холмы, редкие строения, полные невидимыми людьми.
Украинская сторона
- Давайте вниз, - зовут нас. – Хохлы постоянно следят. Доложили, наверное, начальству и панику подняли - с чего это вдруг тут на крыше такое движение. Ещё минут пять, и мины сюда прилетят.
Ничего не закончилось
Вечером встречаемся со старым товарищем, знакомым по предыдущим поездкам - Сергеем Фомичём, руководителем движения добровольцев, ныне - командиром разведывательного батальона в полку спецназначения ДНР.
- Сергей, два года назад на повестке дня была война, год назад - мир. Как сегодня?
- Ситуация стала сложнее, чем год назад. В начале 2016 все жили надеждой: вот сейчас всё закончится, мы перестроимся на мирный лад. Да, зарплаты маленькие, тяжело, но мы справимся, надо только чуть-чуть подождать. Но ничего не закончилось. Ситуация достигла потолка, и дальше не двигается.
- Какие основные проблемы?
- Во-первых, военное давление: необходимо отодвинуть армию ВСУ от Донецка - город под постоянным обстрелом. Во-вторых, экономическая блокада. Украинская сторона не даёт добро на растаможку наших товаров, в Россию и в другие страны отправлять продукцию нет смысла - слишком высокая конкуренция. Пример: в Луганске у человека была крупная кондитерская фабрика, штат - 1500 человек. Закрыл, людей пришлось уволить - потому что некому продавать, а в самом Луганске - бедность. По этой причине многие крупные предприятия до сих пор находятся в руках украинских хозяев.
- Положительное есть?
- Республики устояли. Государственность фактически выстроилась с нуля. Правовая, налоговая, юридическая системы заработали. Но, повторюсь, для развития нужно поступательное движение вперёд. Необходим следующий шаг.
- Сегодня о Донбассе нечасто говорят в российских СМИ. Ты живёшь здесь три года. О чём нам стоит говорить?
- Если спросить местных жителей, то почти каждый ответит одно - не забывать, не бросать их. Ничего не закончилось, война продолжается.
Специально для 47news,
Сергей Прудников,
фото Александр Гальперин
P.S. В момент подготовки материала Донбасс вновь занял особое место в информационном поле россиян. Сегодня начали обстреливать Донецк.